Украшаю ими место Пауля за столом. Посередине раскладываю рядком подарки, на дальнем конце водружаю торт-маулавейник во всей его песочно-коричневой красе. Ставлю десертные тарелки и крошечные кофейные чашки, кладу десертные вилки — исполинский завтрак для гномов, вот на что это похоже. Включаю кофемашину, запах утреннего напитка выманивает заспанных взрослых из снов. Людмила с мамой идут в душ, Генерал в красном пижамокомбинезоне встаёт перед кофемашиной, потирая нос; оба уса торчат вперёд, как дворники у машины зимой, это их обычная позиция во сне. Кажется, будто он гипнотизирует кофе. Отпивает глоток, вскрикивает «а-а-ай-й-йо-о-о!»: «а-а-а» — потому что обжёгся, «о-о-о» — потому что всё равно любит и это утро, и этот лёгкий ожог. Потом кладёт на стол свой подарок к моим, вытаскивает маультроммель, суёт ноги в тапочки. Кивает мне и выходит на улицу — разогреться перед игрой.
Через три минуты мы все выстраиваемся перед входом в комнату, где спит Пауль. Я осторожно открываю дверь, Людмила командует «три-четыре!», и мама начинает отбивать ритм венчиком для взбивания по дверному косяку, Людмила дует в пустую бутылку, Генерал вступает с маультроммелем, я фигачу чёрствой булочкой по тёрке и запеваю песню — деньрожденную утреннюю серенаду на мауляндском языке. Отрываемся на всю катушку. Я бубню и бурчу, надувая щёки, мама кукарекает, даже Людмила, которая вообще-то по-мауляндски не умеет, несёт какую-то очень правильную чушь. Генерал мычит — с маультроммелем во рту много не напоёшь. Ричи тявкает, приветствуя заспанного Пауля. Тощий бледный мальчишка в слишком больших пёстрых трусах улыбается и мотает головой, не веря своим глазам.
Мы допели серенаду, и я обнимаю именинника:
— Тра-та-та от всей души!
Пауль вцепляется в меня и шепчет на ухо:
— В коленках как будто газировка!
Мы вгрызаемся в торт, надолго и с наслаждением. Пауль потихоньку распаковывает подарки. От меня: бейсболка, ложка для мороженого, потрёпанная куртка (с блошиного рынка) и фотография велоприцепа.
— Форма продавца мороженого, — поясняю я.
— Ясно-понятно, — откликается Пауль и показывает на фото. — А это что?
— Тоже для тебя. Надо только забрать. С Бартом переделаете в передвижной ларёк.
Пауль хочет что-то сказать, что-то мешает ему, он сглатывает, заикается:
— Эт… то… же… не…
— Я помогу, само собой! — вмешивается дед. — У меня полный подвал инструментов, недаром я когда-то в Восточной Африке жил и производил их собственными руками!
Генерал пододвигает Паулю свой подарок. На вид — макулатура какая-то. Пауль осторожно разворачивает бумагу: внутри — маленькая дощечка, на которой нарисовано нечто вроде усов. Справа и слева к дощечке приделаны короткие цепочки. Похоже на украшение, вроде браслета, только без застёжки. Пауль вопросительно смотрит на Генерала.
— Никогда такого не видел, а? — довольно урчит Генерал. И объявляет: — Усо-очки! Побочный продукт моей чрезвычайно плодотворной изобретательской деятельности!
Дед заправляет цепочки Паулю за уши, как дужки очков, и усы оказываются как раз на своём месте.
— Господи боже! — восклицает Генерал. — Усы тебе просто необходимы — в твоём-то возрасте! К тому же нынче такое в моде.
Пауль кивает, ведь это чистая правда и возразить тут нечего. Он улыбается мне из-под усо-дощечки, потом смотрит на деда и говорит:
— Спасибо.
— Мой подарок ждёт тебя дома, — говорит Людмила, — как и велоприцеп. Ты получишь к нему аккумулятор Якуба. Не совсем новый, но вполне ещё годный! Паулина сказала, тебе такое нужно?
Она пожимает плечами.
— Да! — кричит Пауль. — Да, конечно! Суперски, большое спасибо!
— А ещё от меня лично, — добавляет Людмила, — устройство банкета — только для тебя! Я уж наготовлю всего как следует, тебя не помешает немножко подкормить — ты же тощий, как щавель!
— Иди сюда, Пауль, — говорит мама, — я хочу тебя обнять.
И они обнимаются.
— Будь счастлив, Пауль, мой дорогой! Здорово, что празднуешь день рожденья с нами! Я ужасно рада. Вот…
Мама даёт ему конверт, Пауль открывает его и заглядывает внутрь. Недоверчиво смотрит на маму.
— Мы все вместе? — спрашивает он и машет билетами. На них картинка со зверь-машиной монстр-траком.
Вкатить коляску с мамой на дамбу — номер ещё тот. Но втроём мы с этим справляемся; мама крепко держится за подлокотник. Наверху — ветер и солнце. Воздушные змеи, чайки, растрёпанные облака. Мы едим булочки с селёдкой и луком и щуримся на воду. По лугу между дамбой и морем Ричи носится за стаей чаек.
Они взлетают над его головой, снова приземляются чуть подальше и ждут, когда Ричи снова подбежит. Вроде как играют с ним. Туда — сюда. Туда — сюда. Пауль показывает на маяк у гавани:
— А можно на него забраться?
Можно, если только ты не в инвалидном кресле, конечно. Мы с Паулем бежим по лестницам наверх, там бросаем пятьдесят центов в подзорную трубу и обшариваем горизонт.
Потом идём купаться. Людмила, Генерал и мама втроём заходят в воду по колено. Пауль, Ричи и я плещемся как сумасшедшие. Пауль никогда ещё не купался в море, волны видел только по телику. На горизонте появляется корабль-контейнеровоз, через минуту волны доходят до нас. Мы хохоча ложимся на них и даём выбросить себя на песок. Вода перекатывается через голову — наслаждение!
В домике собираем наши вещи и на машине едем к торговому центру. Парковка огорожена металлическими стойками, на них натянут брезент, чтобы снаружи нельзя было подглядеть. Перед входом стоят здоровенные чёрные грузовики, мы предъявляем билеты и заходим внутрь — во временную резервацию для любителей большущих машин. Не сразу, но всё-таки ориентируемся среди будочек с сосисками и пивом, людей в красных куртках и кепках, прилавков с сувенирами и футболками с изображением траков. Пахнет пивом, бензином, кетчупом и нагретым асфальтом; вокруг много усатых дядек с сыновьями. На некоторых будочках висят флаги. Людмила смотрит неодобрительно, музыка, доносящаяся из динамиков, ей не нравится. Хоть местами и похоже на диск Якуба, да не совсем. Женский голос, перекрикивая музыку, приветствует нас. Обладательница голоса сидит в кабине одной из машин, стоящих у края арены. Четыре красных трака и один квадроцикл медленными восьмёрками едут по ней, какой-то мужчина поливает асфальт из садового шланга.
Пауль взволнован, всё время что-то показывает и объясняет. Зрителей не очень много. Машины останавливаются, водители выходят, ведущая представляет их. Потом они стартуют и почти сразу очень резко тормозят, шины дымятся, резкий запах бросается в нос. Пауль старательно подражает рёву моторов и визгу тормозов, но зверь-машины заглушают всё. Они разгоняются ещё раз и — переворачиваются!
