Педро взял бутылку и хотел было отбить горлышко.
- Стой! - воскликнул Рафаэль. - Тебе же заплатили зато, чтоб ты был
честным.
- Заплатить-то заплатили, да разве тот, кто далмне деньги, сам
честный? - возразил Педро. - Это же контрабанда. Старик наверняка не
платил таможенной пошлины. У него контрабандный товар.Поэтому давайте
возблагодарим судьбу и с чистой совестью вступим вовладение им. Мы его
конфискуем и уничтожим.
Не дожидаясь, пока бутылка обойдет круг, Игнасио иРафаэль достали еще
несколько бутылок и отбили горлышки.
- "Три звездочки", самое лучшее виски! - в наступившем молчании
провозгласил Педро Зурита, показывая на торговую марку.- Понимаете, у
гринго не бывает плохого виски... Одна звездочка означает, что это виски
очень хорошее; две звездочки - отличное; а три звездочки- великолепное,
замечательное, лучше быть не может. Уж я-то знаю. Гринго -мастаки по части
крепких напитков. Наша пулька их не устроит.
- А четыре звездочки? - спросил Игнасио; голос егозвучал хрипло от
водки, глаза маслянисто блестели.
- Четыре звездочки? Друг Игнасио, четыре звездочки - это либо
мгновенная смерть, либо вечное блаженство.
Не прошло и нескольких минут, как Рафаэль, обнявдругого жандарма, уже
называл его "братец" и утверждал, что человекуочень мало нужно здесь, на
этой земле, для полного счастья.
- Старик - дурак, трижды дурак и еще трижды три раза дурак, -
отважился вставить Аугустино, жандарм с мрачной физиономией,который впервые
за все это время раскрыл рот.
- Да здравствует Аугустино! - воскликнул Рафаэль. -Смотрите, какое
чудо сделали три звездочки! Сняли замок со рта Аугустино!
- И еще раз трижды три раза дурак ваш старик! -орал пьяным голосом
Аугустино. - Этот божественный напиток был при нем, в полном его
распоряжении, он целых пять дней ехал изБокас-дель-Торо и ни разу не
приложился! Да таких дураков надо голышом сажать намуравейник, вот что я
вам скажу!
- Старик - жулик, - прокудахтал Педро. - Когда он завтра утром
явится сюда за своими "тремя звездочками", яарестую его как контрабандиста.
Это всем нам будет зачтено в заслугу.
- Если мы уничтожим доказательства - вот так? -спросил Аугустино,
отбивая горлышко еще у одной бутылки.
- Мы оставим доказательства - вот так! - возразил ему Педро, хватив
пустой бутылкой о каменный пол. - Слушайте, друзья,давайте договоримся.
Ящик был очень тяжелый. Его уронили. Бутылки разбились.Виски вытекло - и
таким образом мы узнали о контрабанде. Ящик и разбитые бутылки будут
достаточным доказательством.
По мере того как запас спиртного уменьшался, шум всевозрастал. Один
жандарм затеял ссору с Игнасио по поводу забытого долга вдесять сентаво.
Двое других, усевшись в обнимку на полу, горючими слезамиоплакивали свою
несчастную семейную жизнь. Аугустино витиевато и многословно излагал
собственные философские воззрения, в основе которых лежала мысль, что
молчание - золото. А Педро Зурита, расчувствовавшись, доказывал, что все
люди - братья.
- Даже арестантов я люблю, как братьев, - еле ворочаяязыком, говорил
он. - Жизнь - грустная штука. - Слезы брызнули у него изглаз; он умолк и
глотнул еще виски. - Арестанты для меня - все равночто родные дети. У
меня сердце кровью исходит за них. Смотрите! Я плачу.Давайте поделимся с
ними. Пусть и они познают хоть минуту счастья. Игнасио,возлюбленный брат
мой, сделай мне одолжение - видишь, я рыдаю на твоем плече. Отнеси
бутылочку этого эликсира гринго Моргану. Скажи ему, что яочень горюю: мне
так грустно, что он завтра будет повешен. Передай ему мойпривет и попроси
выпить: пусть он будет счастлив сегодня.
Игнасио отправился выполнять поручение, а жандарм,который однажды
спрыгнул на арену во время боя быков в Сантосе, заревел:
- Быка мне сюда! Быка!
- Ему хочется, этому славному малому, обнять быка исказать, как он
его любит, - пояснил Педро Зурита, проливая потоки слез.- Я тоже люблю
быков. Я люблю всех божьих тварей. Я люблю даже москитов.Мир прекрасен. В
нем царит любовь. Мне б хотелось иметь льва, чтоб я могиграть с ним...
Мотив старой пиратской песни, которую кто-то громко насвистывал на
улице, привлек внимание Генри, он бросился было к окну, но,услышав скрежет
ключа в дверном замке, поспешно лег на пол и притворилсяспящим. В камеру,
пошатываясь, ввалился пьяный Игнасио и торжественно протянулГенри бутылку.
- С наилучшими пожеланиями от нашего добрейшегоначальника Педро
Зуриты, - пробормотал жандарм. - Он сказал, чтоб тынапился и забыл, что
завтра ему придется вздернуть тебя.
- Мои наилучшие пожелания сеньору Педро Зурите, искажи ему от моего
имени, чтоб он убирался к черту вместе со своим виски, -ответил Генри.
Тюремщик выпрямился и даже перестал пошатываться, точно сразу
протрезвел.
- Очень хорошо, сеньор, - сказал он, вышел из камерыи запер за собой
дверь.
Генри стремглав кинулся к окну и очутился лицом клицу с Френсисом,
который тотчас просунул ему сквозь решетку револьвер.
- Привет, дружище, - сказал Френсис. - Мы тебя мигом отсюда
вызволим. - В руках он держал две шашки динамита с взрывателями и
капсюлями. - Смотри, что я принес, - это лучше всякоголома. Беги в самый
дальний угол - pronto! - в этой стенке скоро будет такаядыра, что через
нее даже наша "Анджелика" сможет пройти.Кстати, "Анджелика" стоит тут
