При первом же взгляде на Джеймса у неё перехватило дыхание. Он бы запросто сошел за младшего брата Бена. Да, он вымахал выше и крупнее Бена, но цвет волос и черты лица были чрезвычайно схожи. Причем, и это было замечательно, их схожесть в глаза не бросалась, но зато идеально подходила для планов Тони, ибо замысел этот возник в её голове уже очень давно.
И тот же уверенный, напористый облик…
Нет, нельзя, чтобы сегодняшняя удача нарушила её планы. Другого такого случая, возможно, не будет, и она не позволит этой уродине Китти разрушить её судьбу.
Задернув шторы, Тони зажгла свет и тщательно осмотрела спальню, проверяя, не оставил ли Джеймс за собой какой-либо инкриминирующей улики. Убедившись, что все в порядке, она перестелила постель, быстро разделась, нацепила коротенькую ночную рубашку и юркнула под одеяло. Шел уже пятый час утра, и Бен мог появиться в любую минуту.
Поворочавшись в постели и измяв простыни, чтобы казалось, будто она провела бессонную ночь, Тони встала, облачилась в халат и спустилась на кухню.
Пока грелась вода в чайнике, она в очередной раз изучила календарь. Да, очередных месячных следовало ожидать либо в следующую субботу, либо в воскресенье. А ведь Джеймс к тому времени уже может уехать! Каждый оставшийся день был для неё теперь на вес золота.
Тони закрыла глаза и зашептала:
— Господи, помоги мне! Услышь мои молитвы. Пожалуйста, помоги мне!
Она была свято убеждена, что у Господа натура широкая, и что ради достижения столь благой цели, как зачатие ребенка, он позволит ей согрешить безнаказанно. Правда — и Тони это хорошо помнила, — Господь помогает тем, кто действует, а не сидит, сложа руки. Что ж, она выполнит свой долг, поскольку другого пути для спасения их брака с Беном не было.
Тони заварила чай. Едва она успела налить его в чашку, как услышала шум подъезжающего автомобиля. Наконец-то! Она не шелохнулась, настраивая себя на то, как откажется разговаривать с Беном.
Джеймс довольно скоро понял, что куда проще и безопаснее отталкиваться шестом, сидя, а не стоя на утлой плоскодонке. Пока он стоял посреди посудины, предательский шест несколько раз чуть не сбросил его в воду; теперь же, приспособившись к течению реки, Джеймс спокойно сидел посреди лодки, лишь изредка подталкивая суденышко в нужном направлении.
Если в первые минуты своего вояжа он не раз был близок к панике, то сейчас находил в этом даже много приятного. Ясное, усыпанное звездами небо, свежий ночной воздух, убаюкивающий плеск воды — сплошная романтика! Пожалуй, нужно почаще так отвлекаться, думал Джеймс. Как много теряют те, которые сейчас безмятежно посапывают в своих душных спальнях…
Мысли его перенеслись к Тони. Бедняжка, должно быть, спит сейчас сном младенца. Интересно, когда она ему теперь позвонит. И — позвонит ли? А вдруг — сегодня вечером?
Он представил себе остальных женщин, с которыми познакомился за эти дни. Элинор развлекается с Беном, Николя донимает Майка
Бьюкенена-Смита. Интересно, чем занимаются Оливер Холт и Аманда Гэрисон? Впрочем, какая разница, коль скоро им хорошо вдвоем. А вот Тони совершенно другая. Каково ей, бедняжке, приходилось в этой развратной компании, пока на горизонте не появился он, Джеймс? Нет, он и мысли не допускал, что Тони полюбила его с первого взгляда, однако искра между ними проскочила, это точно. Не та женщина Тони, чтобы запрыгнуть в постель с первым же приглянувшимся ей мужчиной; нет, она должна питать к нему хоть какое-то чувство. Впрочем, Джеймса это не удивляло — он привык к повышенному вниманию со стороны женского пола…
Улыбаясь своим мыслям, Джеймс задрал голову, чтобы в очередной раз полюбоваться на бархатный, усыпанный звездами небосклон. Вот она, Большая Медведица, её он нашел без труда. А вот и знаменитая Стелла полярис Полярная звезда. Забавно, что она торчит почти над его головой, ведь он плывет себе теплой ночью по реке в графстве Суссекс, а непосредственно под Полярной звездой на тысячи миль простираются бескрайние снежно-ледяные пустоши…
Вдруг Джеймсу стало не по себе. Что там так подозрительно зарозовело? Неужто уже светает? Он определил, где находится восток, и похолодел. Так и есть, уже половина пятого, и через каких-то полчаса забрезжит рассвет.
Не пропустил ли он этот дурацкий щит, к которому должен привязать плоскодонку? Джеймс принялся лихорадочно шарить глазами по левому берегу. Нет, пока вроде бы он до нужного места не доплыл.
От него требовалось совсем немногое: причалить к берегу, привязать лодку, пересечь поле, подняться по Грин-Лейн, незаметно проникнуть в дом, заползти в постель и — забыться сладким сном. Если перед самым звонком Тони он только подумывал о том, что неплохо бы и поспать, то теперь мечтал об этом всерьез. Он представил, как раздевается, ложится на мягкую подушку, сворачивается калачиком и уплывает в неведомую даль, убаюканный объятиями Морфея… Вдруг он вспомнил Элинор. Может, попробовать как-нибудь отменить свидание с длинноногой экс-моделью? Мало того, что он поддался на чары Николя и едва не угодил с ней в расставленную Китти западню, но теперь он был связан определенными обязательствами с Тони Вальдшнеп. Не говоря уж о том, что Китти, подобно стервятнику, зорко следила за каждым его шагом. Неотступно следовала по пятам. Дорого бы он дал, чтобы встречаться с Тони, не опасаясь преследования кузины. Да и надо же в конце концов честь знать: не может же он, став партнером Кайта (если станет им, конечно), крутить шашни со всеми женами? Может, лучше уж сразу держаться с ними построже? Хотя потом, наверное, вступив в преклонный возраст, он будет с сожалением вспоминать об упущенных возможностях, пытаясь себе представить: а какой была бы Элинор Бьюкенен-Смит в постели? Ненасытной, как Николя, или напротив — нежной, как Тони…
Джеймс внезапно встрепенулся и… проснулся.
Левая рука, соскользнувшая с лодки в воду, почти отнялась от холода.
Шест! Где он?
Джеймс принялся лихорадочно шарить вокруг. Как же так, ведь шест покоился у него на коленях, а оба конца опирались на борта плоскодонки. Душа Джеймса ушла в пятки — неужели он все-таки потерял шест? Брыкнул ногой и скинул его во сне. Тогда его песенка спета…
Нет! Вот же он — оказывается, Джеймс даже во сне сжимал его правой рукой, а, проснувшись, не сразу это осознал. Уф, слава Богу!
Бух!
Лодка врезалась в опору моста, и Джеймс, вылетев из нее, плюхнулся лицом вниз на илистую отмель. Суденышко же развернуло и вынесло кормой на берег.
Наполовину оглушенный, Джеймс, мотая головой, с трудом приподнялся на четвереньки. Господи, ну что за невезуха такая!
Вместо того, чтобы нежиться в теплой постели, он был здесь, под каким-то мостом, мокрый и грязный, с головы до ног в илистой речной жиже. Он осторожно огляделся по сторонам. С тех пор, как он таким нелепым образом уснул, стало заметно светлее, и он разглядел, что плоскодонку прибило к берегу; носом она упиралась в опору моста, а корма торчала на песчаной, местами поросшей травой отмели.
