— Наверное, пытался разобрать, но так и не сумел, — пожал плечами Джеймс. — Как бы то ни было, фотографию не вернуть.
Наташа, наверное, здорово всыпала своему своенравному супругу. Пока все суетились вокруг удрученного графа, Джеймс успел пошептаться с Наташей и объяснить, из-за чего весь сыр-бор возник. Ему, правда, пришлось рассказать ей, что именно было изображено на злополучном фото. Отсмеявшись, она сказала:
— Я думала, что фсе их уничтожила. Наверное, только эту не нашла. Этот болфань хренофф вечно их кому-то показывать. Ничего, вернемся — прибью гада!
— А негатив как же? — испуганно спросил Джеймс. — Он же ещё напечатает!
— Негатифф я точно уничтожила, — успокоила его Наташа. Затем, повысив голос, провозгласила: — Через неделю приглашаем всех на новосвинье!
— Новоселье, — поправил Джеймс.
— Ну да, я так и сказала. И вы приходите, доктур Членард.
Послесловие
Вот и пришла весна в Уиндлбери-Снайп. Пышно зацвели яблони. Закуковали кукушки. По утрам Джеймса будило веселое птичье многоголосье.
Кайт-Фортескью, принимая в своем кабинете пациентку, беседовал с ней ласково, почти по-отечески:
— Не беспокойтесь, моя милая, все идет прекрасно. Начало лета — время для этого самое подходящее. Солнышка предостаточно, будет, где пеленки сушить…
— Только пеленок мне не хватало! — всплеснула руками она.
— Привыкнете, — засмеялся старый доктор. — Хотя можете пользоваться и одноразовыми подгузниками — сейчас это модно. Но лично я предпочитаю действовать по старинке…
— Так вы все-таки рекомендуете мне пеленки?
— Да, Тони. — Он снова улыбнулся. Тони встала — с трогательно оттопыренным пузиком она напоминала маленького бегемотика. Прехорошенького. — Как я рад, что это, наконец, случилось. А как Бен? Ждет?
— Ждет, не дождется, — засмеялась Тони. — Дни считает. Все-таки настоящее чудо, что это случилось. Ведь мы с ним все перепробовали…
— Да, чудо, — задумчиво промолвил Кайт.
— Знали бы вы, Бернард, как я счастлива! — сказала Тони, останавливаясь в дверях.
— Я тоже счастлив, Тони. — Чуть помолчав, он спросил: — Кстати, помните тот вечер, когда я вернулся из Соединенных Штатов? Бен ещё тогда заболел, а вы позвонили мне и попросили, чтобы я прислал к вам доктора Торчленда.
Тони молча уставилась на него огромными синими глазищами. Наконец, кивнула.
— Хорошо, что я взял себе такого славного компаньона, верно? — спросил Кайт-Фортескью.
Тони не ответила. И, на этот раз, даже не кивнула. Тогда Кайт продолжил:
— Между прочим, он меня сейчас здорово беспокоит. Похудел, издергался, с лица спал…
— Мне казалось, он как раз собирается идти в отпуск, — перебила его Тони.
— Да. По моему настоянию. Он здорово переутомился.
— А куда он поедет?
— В Ирландию, в дом, который принадлежит Уипплам. Там сейчас как раз гостят Чимаролли, и старый граф пригласил Джеймса провести отпуск с ними. Это такая милая и спокойная пара, что Джеймс не только отдохнет на славу, но и силенок наберется. В противном случае… — Кайт взволнованно покачал головой, — … боюсь, что он долго не выдержит.
Джеймс, который в отсутствие тети Агаты, жил в Пони-коттедже, снял трубку.
— Доктор Торчленд слушает.
— Срочный звонок от миссис Холт, доктор, — сказала ему Майра Уотерс. Она свалилась с лестницы и, по её словам, сломала лодыжку. — Майра презрительно фыркнула. — Лично я голову даю на отсечение, что у неё всего лишь обычное растяжение. Однако она уверяет, что испытывает страшную боль и даже шевельнуться не может. Требует, чтобы вы приехали как можно быстрее.
— Хорошо. — Джеймс повесил трубку. Затем бросил взгляд в настенное зеркало. На него смотрела бледная как застиранная наволочка, невыспавшаяся и вытянутая физиономия с синяками под глазами. — Господи, ещё одна такая неделя, и мне крышка… — пробормотал он себе под нос.
Ники Холт. О, дьявольщина! И ведь беда в том, что если сейчас он валился с ног, буквально умирал от усталости, то, приехав к Ники — Джеймс знал это заранее, — набросится на нее, напрочь позабыв об усталости.
Слова его, ни у кого не встретив возражений, эхом раскатились под сводами пустого дома. Выйдя на крыльцо, Джеймс запер за собой дверь. Всего недельку продержаться осталось, а там — здравствуй, Ирландия!
А значит — Наташа.
И — закон убывающего плодородия.
И — мелкие проказы шалунишки графа.
Стиснув зубы, он с трудом забросил в машину внезапно потяжелевшую сумку и подумал: «А что, если снова в коммивояжеры податься? Не то сыграю в ящик, и до тридцати пяти лет не дотянув».
Конец
