Роуан отпила глоток бурбона, с наслаждением почувствовала,как тот слегка обжег горло, а потом теплом разлился где-то ниже, в груди, ипоискала взглядом Майкла.
Он по-прежнему – уже, наверное, не менее часа – находился вплену у непобедимой и неутомимой Беатрис и потрясающей красавицы Гиффорд, чьямать принадлежала к числу потомков Лестана Мэйфейра, а отец вел своепроисхождение от Клэя. Естественно, мужем Гиффорд был внук Кортланда Райен.Насколько Роуан помнила, в родословной присутствовали еще какие-то ветвисемейства, однако уточнить в памяти, какие именно, она не успела, поскольку вэтот момент бледные пальцы Гиффорд без видимой на то причины обвились вокругруки Майкла. Роуан почувствовала, как кровь в ее жилах медленно закипает.
Хотелось бы ей знать, что такого нашли эти женщины в еелюбимом, почему держат его возле себя столько времени и, похоже, отнюдь ненамерены отпускать. И почему это Гиффорд так нервничает? Бедняжка Майкл. Онсовершенно не понимает, что происходит, – сидит, засунув руки в карманы,послушно кивает головой и улыбается в ответ на шуточки и подкалываниянастойчивых дам. Неужели он даже не замечает кокетство в каждом их жесте иогонек возбуждения в каждом брошенном на него взгляде? Неужели он не слышитсоблазнительных ноток в их смехе?
Черт! Пора к этому привыкать. Этот сукин сын поистиненеотразим – лакомый кусочек для благовоспитанных и утонченных дамочек извысшего света. Этакий телохранитель, с увлечением читающий Диккенса… Стоит лиудивляться, что все они липнут к нему?
Вот, например, вчера он приставил к боковой стене длиннуюшаткую лестницу и, словно пират по веревочному корабельному трапу, забрался поней наверх. При виде его Роуан чуть с ума не сошла: мощная грудь обнажена,босая нога переброшена через парапет, волосы развеваются на ветру, рука поднятав приветственном жесте… От такого зрелища у любой женщины быстрее забьетсясердце. Даже стоявшая с ней рядом Сесилия не удержалась от замечания.
– Вот это мужчина! – воскликнула она. – Хорош,ничего не скажешь!
– Сама знаю, – тихо пробормотала в ответ Роуан.
В такие моменты ее охватывало неутолимое желание, сдержатькоторое оказывалось порой очень и очень нелегко. Справедливости ради надосказать, что и в белом костюме-тройке он выглядел ничуть не хуже.
– Ты хочешь, чтобы я нарядился как человек-мороженое накарнавале? – спросил он Роуан накануне, когда Беатрис потащила его кПерлису покупать этот костюм.
– Что поделать, милый, – ответила она. –Теперь ты южанин.
Обаятельный, соблазнительный… Таких эпитетов можно придуматьеще целое море. А проще говоря, ходячая порнография – вот он кто. Достаточнопонаблюдать, как он с неизменным карандашом за ухом закатывает рукава рубашки,запихивает под правый отворот пачку «Кэмела» и начинает размахивать руками,споря с кем-нибудь из плотников или маляров, а потом вдруг выставляет впередногу и делает резкий жест, словно готов забить челюсть собеседника под самуюего макушку.
А чего стоит его купание нагишом в бассейне, после того каквсе рабочие расходятся по домам! Кстати, никаких призраков он с того раза невидел.
Роуан вспомнилась и поездка во Флориду – та самая, науик-энд, когда они подыскивали для себя дом. Она застала Майкла спящим надощатом настиле. На нем были лишь золотые часы и цепочка на шее, придававшиенаготе особенный шарм.
Все последнее время Майкл пребывал на вершине блаженства. Онбыл, наверное, единственным человеком на всей земле, кто любил особняк наПервой улице больше, чем даже сами Мэйфейры. Он был просто одержим этим домом.И пользовался любой возможностью лишний раз заглянуть туда и поработать вместес мастерами. Причем именно там он все чаще и чаще снимал перчатки.
Слава богу, призраки и духи, кажется, все-таки оставили ихобоих в покое. Да и ей пора, пожалуй, прекратить слежку за Майклом и егогаремом и подумать о другом.
Будет лучше, если она обратит внимание на тех, ктособирается вокруг нее: величественная, высокомерная старуха Фелис поудобнееусаживается на стуле, симпатичная и словоохотливая Маргарет-Энн устроиласьпрямо на траве, суровая и мрачная Магдален, выглядящая гораздо моложе своихлет, тоже стоит неподалеку и молча наблюдает за остальными.
Время от времени кто-либо поворачивает голову и бросаетвзгляд в сторону Роуан – и в этих взглядах ей чудится некий смутный проблеск нето тайного знания, не то сомнения или вопроса… Однако ощущение слишкоммимолетно, чтобы определить его точнее. Но каждый раз этим кем-то оказываетсяпредставитель именно старшего поколения: семидесятипятилетняя Фелис, младшаядочь Баркли Мэйфейра, или внучка Винсента Лили, которой, по слухам, ужестукнуло семьдесят восемь, или совершенно лысый Питер, старик со слезящимися,но по-прежнему не утратившими блеск глазами, мощной шеей и на удивление прямойспиной… Питер, кстати, младший сын Гарланда Он очень стар, недоверчив иподозрителен, но, несмотря на возраст, еще достаточно силен и, конечно же,знает и помнит многое – возможно, гораздо больше, чем другие.
Племянник Питера Рэндалл, как это ни покажется странным,старше дядюшки. Он сидит сгорбившись на скамье, стоящей в самом дальнем углу, ипристально смотрит из-под тяжелых, набрякших век только на Роуан, словно хочетсказать ей нечто очень и очень важное, но не знает, с чего начать.
«Я хочу знать! Я жажду знать все!»– мысленно кричалаРоуан, обращаясь не то к нему, не то ко всем сразу.
В устремленном на нее взгляде Пирса читалось неприкрытоеобожание и благоговение. Он был полностью поглощен и буквально заворожен идеейсоздания медицинского центра и едва ли не в большей степени, чем сама Роуан,горел желанием как можно скорее воплотить мечту в жизнь. Жаль только, что он вкакой-то мере утратил прежнюю легкость и непосредственность в общении ивыглядел несколько сконфуженным, представляя ей целую вереницу молодых людей,вкратце описывая их родословную и сообщая, чем каждый занимается в настоящеевремя: «Мы, как известно, семейство потомственных юристов…»; «Чем занимаетсяджентльмен, когда ему не нужно ничем заниматься…» И так далее, в том же духе.
Пирс с самого начала показался Роуан очень милым ипривлекательным юношей. Он был полон дружелюбия к окружающим и начисто лишенэгоцентризма. Вот почему ей хотелось как-то успокоить его, избавить отсмущения.
Она с радостью увидела, что после представления ей того илииного молодого родственника Пирс точно так же знакомил его и с Майклом, причемделал это с удивительной простотой и сердечностью. По правде говоря, всеМэйфейры были очень вежливы и любезны с Майклом. Краем глаза Роуан видела, чтоГиффорд все еще остается возле него и неустанно подливает бурбон в его бокал.Но теперь рядом сидела еще и Энн-Мэри, которая настойчиво втолковывала емучто-то, то и дело норовя при этом как бы невзначай потереться о его плечо.
