принялась аккуратно расправлять перо. Стряхнула с него грязь, подула, прочесала коготками.
— Я позову Жар-Птицу, — сказала Белка.
Мирослав глянул вверх. Здесь кроны немного расходились и в вышине был виден кусочек синего неба, такого глубокого, что хотелось в него нырнуть.
— Жар-Птицу… — пробормотал он.
— Такой союзник нам бы здорово помог, — сказала Марта.
— Здесь все сущности союзы понимают по-своему, — ответил Мирослав. — Но почему бы и нет? С Лисой договорились, авось, и жареный петух не клюнет…
Марта помолчала, потом сказала:
— Кстати, здорово ты придумал с Лисой… Я уж думала, все, кранты, сейчас только косточки хрустнут, и все.
Мирослав покачал головой.
— А вот ты… — сказал он, — не, в тот момент некогда было торговаться… хитрая тварь нас специально так подставила, я уверен…
— Ты о чем? — спросила Марта.
— О твоем обещании, — ответил Мирослав. — Теперь ты ей должна, и это серьезно. Если она явится тебе во сне с прикажет отдать ей сына, ты будешь обязана отдать. Помнишь, в сказках?
— А если нет? — спросила Марта. Внезапно стало холодно и неприятно.
— Сложно сказать, — ответил Мирослав. — Духов нельзя обманывать, иначе… Коротко говоря, будешь мучаться, долго, печально и в конце концов погибнешь. И те, кого пыталась спасти, погибнут тоже. Дела обернутся прахом, слова обернутся ложью, плоды сгниют и…
Голос его обрел напевность, сказочность… Потом он вдруг замолчал, обрывая сам себя, и сказал уже обычным голосом:
— Будем надеяться, что Лиса удовлетворится чем-нибудь попроще. Потому что духов обманывать не стоит.
Марта пожала плечами.
— Все равно, с этим уже ничего не сделать, — сказала она. — Да и в тот момент было некогда размышлять и взвешивать.
Мирослав кивнул.
В это время Белка крутила и вертела в лапках перо и прислушивалась к их разговору.
Потом пожала плечами и подбросила перо вверх.
Вспышка на миг ослепила всех, а когда снова стало возможно что-то видеть, рядом с ними сидела птица, похожая на оживший костер.
— Привет, Жар-Птица! — закричала Белка и бросилась к ней.
Птица заворковала, тихо и нежно, Белка обнимала ее за шею, гладила перья, целовала клюв.
Марта шагнула ближе, но птица резко обернулась и приподнялась. Крылом она отодвинула Белку назад, и стала намного больше, чем была только что.
— Нет, нет! — закричала Белка. — Это мои друзья, они помогли мне найти тебя!
Птица оглянулась на Белку, потом снова немного уменьшилась. Но на Марту по-прежнему поглядывала настороженно.
— Здравствуйте, — сказала Марта.
Птица не ответила и посмотрела на Белку.
— Кажется, она вам не верит, — сказала Белка.
Потом словно прислушалась к чему-то, чего не слышал никто, кроме нее и поправилась.
— Это не имеет значения… Она должна… мы должны… — она посмотрела на Птицу и воскликнула: — Я не понимаю!
Птица ласково почесала клювом Белке за ухом, погладила ей шерсть.
Белка нахохлилась, потом кивнула.
— Она отнесет нас, — сказала Белка Марте и Мирославу.
Птица тоже глянула на них, на этот раз, кажется, без какой-то угрозы или недоверия.
А потом их подхватил вихрь.
Птица не держала их лапами, не несла их на спине. Птица стала вихрем, огненно-алым, стремительным и неудержимым.
В середине вихря висели в воздухе Марта, Мирослав и Белка, их медленно кружило вокруг самого центра. А вокруг них бушевал шторм огня.
— Я и не знал, что такое бывает, — пробормотал Мирослав.
Марта попробовала глянуть внутренним зрением и увидела…
***
Она никуда не летела. Она шла. Одна.
По парку, смутно знакомому.
Воздух был свеж и каждый вдох наполнял ее силой и бодростью.
“Если верить воздуху, я по-прежнему в Лесу, — подумала Марта. — А если глазам, то я гуляю по лесу у стадиона Буревестник. И где остальные?”.
Она шла по дорожке, медленно и аккуратно. Босые ступни кололи галька и хвоя.
“Раз это видение… — продолжала рассуждать Марта, — хотя, здесь все видение. И Лиса, и Белка… и даже я. И все же, раз это видение, то я должна куда-то прийти.”
Дорожка повернула, и стала видна река. Рядом с обрывом было старое кострище, Марта хорошо помнила его — в выходные здесь постоянно гуляют, жарят шашлыки и сосиски, пьют пиво… Здесь, вдоль обрыва над рекой, целый ряд таких местечек — небольшие полянки, кострище, иногда сложенный из обломков кирпичей мангал.
Здесь мангала не было. А костер был.
У костра сидел человек.
Марта даже удивилась — до сих пор в этом Лесу людей не было, кроме нее и Мирослава. Даже Белкина превратилась в Белку.
“Но это же видение… — напомнила она сама себе. — Видение во сне.”
— Добрый вечер, — сказала она вслух.
Человек оглянулся.
Он был очень загорелый, с косматой бородой и голый по пояс.
— Привет, — ответил он и махнул рукой, мол, садись.
Марта подошла и села.
Человек подкинул в кострище ветку, и она сразу вспыхнула. Костер поднялся выше, заплясал отблесками по лицу.
— Ты, я слышал, меня найти хотела, — сказал он.
Марта на миг удивилась, потом догадалась.
— Ты — Черный Человек? — спросила она.
Собеседник засмеялся.
— Это так меня тот жулик назвал? — спросил он.
— Ну, он не жулик, а… — начала говорить Марта, но Черный Человек ее перебил.
— Сразу предупрежу, — сказал он. — Так, на всякий случай. Имен здесь не говори. Ни свое, ни чье-то еще.
— Почему? — Марта не то, чтоб удивилась. Она слышала что-то похожее, но хотелось объяснений.
Человек подкинул еще ветку.
— Имена… Они разные, — ответил он. — Одни — как оружие. Ты его говоришь, и словно саблей перед носом размахиваешь. Невежливо. Другие — как слабость. Говоришь, и будто задницу подставляешь голую. То ли пнуть, то ли насиловать…
Марта вспомнила о своей наготе и вдруг стало ужасно неловко. Она успела уже как-то привыкнуть, а тут вдруг она ощутила себя ужасно уязвимой.
— Ага, — сказал Черный Человек. — Примерно так. Поэтому лучше имен не говорить. И мое имя тоже тебе ни к чему. Узнаешь — молодец. Не узнаешь, и не надо.
Марта из чистого упрямства попробовала глянуть на Черного Человека внутренним зрением. Увидела странное — улыбка-оскал во множество острых зубов, огненные глаза…
— Давай-ка к делу, — сказал он, — а то твоя жажда знаний тебя до
