его рубашку, на которой не было ни единой складочки. Потом не выдержала и спросила:
– Слушай, а как ты ее сюда довез, такую… гладкую? У тебя ж не было с собой чехла для одежды.
– О, все просто, – улыбнулся Евгений. – Я захватил с собой отпариватель. Хочешь, поделюсь?
Я тут же представила, как яростно отпариваю любого, кто заставит нас остаться в Кировске хотя бы на минуту дольше, чем того потребует квест, или просто встанет на нашем пути к возвращению в нормальную жизнь. И мечтательно улыбнулась. Потом спохватилась и покачала головой:
– Спасибо, в поездки я беру одежду из немнущейся ткани.
– Тебе очень идет, – серьезно кивнул Евгений.
– Больше всего мне сейчас пойдет порция горячего, салат, хлебная корзинка и что-нибудь выпить. Давайте уже как-то ускоримся, а то есть очень хочется.
– Я тут знаю хороший ресторан! – тут же встрепенулся господин поэт.
«Тут» оказалось «в другом районе города, в получасе езды на автобусе». Такси вызываться снова категорически не желало, поэтому мы дождались дребезжащий «пазик» и торжественно в него загрузились. И если мы с Сигизмундом хоть как-то вписались в пассажирский контингент, то Евгений в набитом автобусе выглядел словно цветущий кустик клубники в упырином болоте. Его самого это, кстати, ничуть не волновало. Стоял себе, держась за поручень, поблескивал запонками в лучах вечернего солнца и мечтательно улыбался. Засмотревшись на это поэтическое явление в старом автобусном нутре, я искренне порадовалась, что чайка с феей остались в гостинице. В конце концов, пусть спокойно поедят – вендинговый аппарат в коридоре и рыбные консервы в сумке Сигизмунда так и манили. Ну и… Никто мне не будет подмигивать многозначительно и, чуть что, ржать с романтическим подтекстом.
Выйдя на нужной остановке, я настороженно огляделась по сторонам. Центр города выглядел гораздо более мило, чем давешняя окраина, но все равно… Тут я поймала собственную мысль за хвостик и порядком удивилась. Я что, действительно сравниваю увиденное с Петербургом и скучаю по нему? В смысле, не по своей любимой пещере в подгороде, не по темным тропам, не по саламандрам и теням, а по самим человеческим домам и улицам?
Вот это да. Что только потеря магии с ши делает, а? Нежную ностальгию будит.
Я тряхнула головой и спросила Евгения:
– И где этот самый ресторан?
– Через дорогу, – поэт махнул рукой вперед и направился к ничем не примечательному подъезду в торце серого здания. Мы с Сигизмундом переглянулись и двинулись следом. Правда, положа руку на сердце, сейчас я бы последовала куда угодно, лишь бы там кормили.
Через пять минут мы уже сидели за столом и листали меню. Я, правда, то и дело отвлекалась, оглядываясь по сторонам. Основательная мебель, красивые лампы, со вкусом подобранные картины на стенах, уютный зал, интересные блюда и коктейли… Ресторан, кажется, действительно был неплохим.
– Я поняла, – пробормотала я, пытаясь выбрать между салатом из оленины и варениками со щукой. Нет. На самом деле прикидывала, поместится ли в меня и то и другое. – Это город-оборотень. Снаружи – постапокалипсис с дырами в асфальте, внутри – нормальный сервис.
– Не оборотень, – отозвался Евгений. – Обманка.
– Почему?
– Он же не оборачивается, а притворяется. Тем, чем не является на самом деле.
– Или является, – я нашла в барном меню клубничный «Мохито», и вечер стал казаться чуть более томным, чем минуту назад. – Наверняка существуют люди, которые видят только выбоины под ногами и серые стены. А есть те, кто этого не замечает, потому что мало времени проводят на улице.
– Интересная мысль, – кивнул поэт. – Я бы ее развил…
– Милейший Евгений, – вздохнула я. – Может, поэты и питаются пыльцой ноосферы или нездешними промыслами, но я обычная девушка и сейчас страшно хочу есть.
– Я буду тартар из сырого мяса, – радостно сообщил Сигизмунд.
– Ты – обычная девушка? – усмехнулся Евгений. – Тогда я демон-парикмахер. И буду пирожки.
Пирожки, кстати, оказались просто объедение.
После пирожков (а также вареников, салата, двух огромных порций тартара и корзинки свежевыпеченного хлеба) мы наконец занялись делом. То есть начали планировать. Точнее, попытались. Навалерьянившийся и объевшийся Сигизмунд впал в некий благожелательный транс, молча улыбался, кивал в ответ на любые предложения и, кажется, уже спал одним глазом. Так что морального сдерживающего противовеса у Евгения не стало, и его воображение развернуло прожекты такого размера, что они не то что в ресторане не помещались – в самом городе, кажется, тоже. Я даже затруднялась с ходу решить, что лучше:
– отправиться в пеший поход длиной примерно в пятьдесят километров на вершину, где мы должны будем сесть и медитировать на рассвете для душевного очищения;
– десять раз пройти местную биатлонную трассу от финиша к старту, чтобы напитаться победными эманациями ноосферы;
– посетить самый северный в России ботанический сад и найти там цветущий синестрельчатый мох, о котором официальная наука всегда молчала, а вот на форуме экстрасенсов пара-тройка историй всплывала;
– отправится, на озеро и после развлекательных заходов на сапах предаться коллективному флоатингу;
– устроить тур по кировским барам в поисках некоего зелья, которое то и дело всплывало в отчетах и легендах местных ценителей.
Последнее, как ни странно, выглядело наиболее разумным вариантом. Точнее, выглядело бы, если бы я понимала, как поход по злачным местам ложится в концепцию нашего квеста в целом. Осознав, что поток сознания Евгения, не сдерживаемый ничем, скоро снесет и меня, и Сигизмунда, и всех посетителей ресторана, я решила пресечь его вечным вопросом.
– И зачем?
– Что «зачем»? – оскорбленно ответил Евгений. Обиделся, что я прервала буквально на полуслове его очередной великий план, включающий катание на квадроциклах по горным тропам и купание в ледяных ручьях.
– Зачем нам все это? Цель, кажется, очевидна. Ты еще в Петербурге сказал, что гора тебе известна. Я думала, туда и пойдем. К чему все эти усложнения?
– К тому, что события должны происходить по порядку, – медленно проговорил Евгений. – Алла, ты же не забыла про условия, которые сначала должны исполниться? Одна палочка и восемь косточек уже были, так что осталось два.
– Хм. – Ладно, в какой-то мере поэт был прав. Но лишь в какой-то. – Логично. Но зачем такие сложные конструкты? Почему нам просто не засесть в гостинице…
Вопрос я не зкончила.
Медленно переглянулась с Сигизмундом, в глазах которого почти не осталось валерьяночного марева, и вздохнула.
Если бы у нас было достаточно времени, план «засесть в гостинице» представлялся бы самым нормальным.
Но времени у нас не было.
А значит, предстояло метаться туда-сюда, пытаясь нащупать в окружающей действительности те самые сюжетные ниточки, которые ведут к эльфийскому пророчеству. Будь оно неладно. И в этом контексте предложения Евгения выглядели… довольно полезными. Потому что мир искренне любит нелепые, дурацкие, смешные, на-голову-не-наденешь ситуации. Они настолько ярко выделяются из среднестатистической серой действительности, что, как магнит, притягивают странное. В итоге событийная масса растет, как снежный ком, и
