не скажет? Карл примерно с той же проблемой? Раньше он хотя бы не спал… но я вот затрудняюсь сказать, плюс это или минус. Сигизмунд, невольно охмуривший прекрасную женщину на соседнем месте? Чудесный автобус? Привлекательный район? Или – подожди, подожди – ты имеешь в виду этот вот номер, в котором я одна? То есть могла бы быть одна, если бы не ты?
– Впечатляющий набор неправильных ответов, – отозвалась фея. – Я вообще-то спрашивала про Евгения.
– А что именно изменилось с прошлого вечера, когда ты о нем не спрашивала?
– Давай-ка посчитаем. – Фея деловито взбила подушку, устроилась поудобнее и принялась загибать зеленые пальцы. – Похож на расхитителя гробниц. Музыкальное безумие поддержал. Под гитару пел. Сумку со мной по собственной инициативе нёс. Как оказалось, любит Омара Хайяма.
– И?
– Что «и»? Я бы выпила с таким мужчиной белого муската на закате с видом на горы!
– О-о-о, то есть у нас тут, оказывается, разговор о женском. И вместо того, чтобы выяснять, как справиться с проклятым пророчеством, мы обсуждаем перспективы взаимоотношений с поэтами?
– Да.
– С поэтами с во-о-от такенной дыркой в голове, с насквозь упоротыми чуваками не от мира сего, которые еще и возят с собой в рюкзаке друзу кварца? [5]
– Именно.
– Ты знаешь хотя бы одно нормальное существо, которое возило бы с собой в важную миссию, друзу, раздолбай ее гном, кварца?
– Хм. – Фея тоже задумчиво уставилась на потолок. – Знаю я одну ши, которая пару веков назад явилась на заседание поэтического общества с подсвечником в человеческий рост и огрела им соперницу по голове…
– Это было символическое деяние.
– …А еще носила с собой гюрзу, болотную гадюку, полоза, гадюку обычную, королевскую кобру…
– Тут ничего личного, просто люблю змей.
– …Ездила в метро с украденной из алмазного фонда короной…
– Они первые ее украли, не надо тут.
– Алла, я всего лишь намекаю на то, что, кажется, вы чуть более одного поля ягоды, чем мне показалось вначале.
– То есть ты передумала пугать его до инфаркта?
– Пока не передумала. Но близка к этому. Если окажется, что ради тебя он готов постигать эстетику ужасов…
– Не хочу ничего слышать, – Я перевернулась на живот и накрыла голову подушкой. – Нравится тебе Евгений, вот и мути с ним сама.
– Бу-бу-бу, – издевательски пробубнила фея, но я сделала вид, что ее не слышу. Хотя подушка была так себе, тонкая и сбившаяся, так что звукоизоляции мне не подарила. А жаль.
Ближе к вечеру меня разбудил дикий вопль со двора.
– Эльвира-а-а-а! – кто-то орал вдохновенно и очень громко. – Эльвира-а-а-а! Домо-о-о-ой! Кому я сказала?
Я перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть, прижав ладони к ушам, но это оказалось бесполезным.
– Эльвирочка! Домо-о-о-ой!
Я скрипнула зубами, стукнула кулаком по бесполезной в звукоизоляционном смысле подушке и окончательно проснулась. Сползла с кровати и направилась к окну, к сидящей на подоконнике фее.
– Тоже к антропологии приобщиться хочешь? – поинтересовалась та. – Тут много любопытных… экземпляров.
– Какой-то ты подозрительно довольной выглядишь, – сказала я, оперлась локтями на подоконник, опустила подбородок на кулаки и принялась обозревать местность. Выглядела эта самая местность как классическая версия двора из середины пятидесятых прошлого века, только в жанре, приближенном к постапокалипсису. Старушки-сплетницы сидели не на скамейках, а каждая на своем стуле, потому что скамейки были повергнуты кем-то наземь. Выломанная дверь одного из подъездов призывно раскачивалась, красивые классики на выщербленном асфальте манили, искореженные какой-то неведомой силой качели поскрипывали на ветру – при взгляде на них сразу вспоминался «Терминатор», – и тут же дородная женщина с громадной кастрюлей компота и жестяной кружкой угощала играющих на площадке детей. Площадка состояла, кстати, из свернутой набок карусели, что не мешало человеческой малышне очень правдоподобно моделировать запуск космической экспедиции к звездам.
– Еще бы, – фея улыбнулась во весь рот и сверкнула глазами. – Ты бы знала, КАК они пьют! И что…
– У тебя что, сохранилась часть магии?
– Нет. Просто глаз наметан. – Она указала пальцем на идущего по двору мужичка в клетчатой рубашке, тренировочных штанах и домашних тапках на босу ногу. – Вон, у него в пакете три.
– Чего три?
– Бутылки.
– Так, – начала было я фразу, но тут же потеряла мысль, потому что летний постапокалиптический вечер раскололся от истошного вопля:
– Мама-а-а-а-а! Я уже иду-у-у-у-у!
– О, – заметила фея. – Вот и Эльвира нашлась.
– Очень за нее рада, – поморщилась я. – Ну что? Пошли ужинать?
– Заметь, это ТЫ будешь ужинать, – уточнила фея. – А я стоять и грозно вперять в Евгения неподвижный взор. Кстати, ты не передума…
– Нет! – твердо ответила я, натянула балахон и отправилась вопрошать Сигизмунда и компанию, как им спалось. И, надо сказать, давно мое одеяние так чудесно не гармонировало с картиной мира.
Дверь соседнего номера распахнулась примерно через три секунды после того, как я постучала.
– Привет! – просиял господин поэт. – А мы как раз тебя ждем.
Сигизмунд на заднем плане сидел на тумбочке у кровати и сосредоточенно стриг ногти. По крайней мере, пытался. Карл восседал на подушке рядом с ним, с очень бодрым, но несколько ошалелым видом.
– Как вам отдыхалось? – мило улыбнулась я.
– Отлично, – продолжал сиять Евгений. – Мы купили спрей от комаров.
– И не купили спасодеяло, – хмуро добавил Сигизмунд.
– А… зачем нам спасодеяло?
– Мы ж в поход пойдем, – наставительно заметил Евгений. – В горы. Тут погода меняется очень часто. Без спасодеяла никак.
– Я так и говорил продавщице, – кивнул Сигизмунд. – Но она сказала: «Езжайте в спортивный магазин в Апатиты».
– Правда, мы не поехали. Просто такси не было.
– А автобус после пяти ходит раз в полтора часа.
– Поэтому мы пошли в аптеку и купили там валерьянки. Кстати, ты когда-нибудь покупала что-нибудь в заведении, у которого на карте ни одного положительного отзыва и средний балл 1,2?
– Нет, – я покачала головой, а потом повнимательнее присмотрелась к Сигизмунду. – Я, кстати, правильно понимаю, что качество валерьянки вы уже протестировали?
– Конечно, – кивнул Евгений. – Женщина в аптеке нахамила Сигизмунду, а Карл в ответ накакал ей на голову. Потом происходило… всякое, и, уже вернувшись в гостиницу, мы поняли, что надо проверить валерьянку. Теперь мы очень спокойны.
– Как коты, – кивнул Сигизмунд, покачнулся и чуть не упал с тумбочки. – Только валеньянка… мрр, кончилась. Но мы завтра еще купим.
– Только в другой аптеке. В эту лучше не ходить.
– Идеально, – пробормотала я и почувствовала, как фея у меня под мышкой мелко трясется от беззвучного смеха.
На ужин мы выдвинулись в исключительно парадном виде. Я – в своем любимом черном балахоне и кожаных ботинках с высокой шнуровкой. Сигизмунд – в незнамо где добытой футболке с портретом сурового викинга и художественно потертых джинсах. И Евгений, сменивший белоснежную рубашку на кремовую, с золотыми запонками.
– Пусть кто-то не соблюдает этикета, – многозначительно посмотрел он на Сигизмунда, которые делал уже третью попытку завязать шнурки на кроссовках, но пока безуспешно. – Зато я буду выглядеть пристойно. По случаю торжественного позднего ужина.
Я задумчиво посмотрела на
