опасаться чужих глаз и где вы будете делать то, чего вам так хочется. А брат Аранви сейчас проговорится, что сегодня вы последний день в лагере. Все же знают, как он несдержан в речах, — через миг, не дожидаясь от меня какого-либо ответа, он отправил громкую мыслеречь. — Отряд искателей, собраться всем для особой тренировки в алом поместье. Сейчас. Мы дожны посвятить нашего нового главу в тайну искателей Ордена.
Я, радостный, чуть не подпрыгнул на месте, всё поняв. Можно ограничить тех, кому донесётся мыслеречь, но сложно сделать это с такой «громкой» мыслеречью. Глазастик, единственный оставшийся наблюдатель Властелин сумеет «подслушать» это сообщение, а уж Седой и вовсе не будет говорить шёпотом.
Я же не хочу учиться разрешать споры, не хочу даже лечить. А вот тренироваться, а тем более ловить нашего согладатая — очень хочу.
Советник Бахар всё понял, покачал головой, но не сказал мне ни слова об этом, лишь кивнул на Пересмешника:
— А вот его стоит оставить здесь.
— Отдыхай, — тут же приказал я Пересмешнику. — Можешь заняться своими делами.
— Приказ понял, господин, — кивнул тот и добавил. — Но я надеюсь, господин, что вы возьмёте меня с собой. Из всех слуг я единственный, кто полностью здоров, и кто готов идти вглубь зон запретов.
— Там нужен опыт, — заметил советник Бахар. — Он у тебя есть?
— У меня есть желание пойти, сила Властелина, опыт, когда я должен был обходиться только силой тела и способность быстро учиться.
Советник Бахар молча повернулся ко мне и вскинул брови, мне только и оставалось, что ответить так, как следовало из уроков моих старейшин:
— Это интересное предложение, оно сулит много выгод, но я не готов ответить сейчас, мне нужно немного времени, чтобы обдумать его.
Пересмешник кивнул:
— Конечно, господин, конечно, — но его ухмылка говорила всё за него.
Место, которое искатели семьи выбрали для лагеря основных наших сил, было не очень далеко от входа в Лабиринт, мы дошли до него всего за пять дней, несколько раз уничтожив големов на несколько тысяч шагов в обе стороны от места ночёвок, да вчера зачистив от них окрестности развалин, в которые не полезли на ночь глядя.
Невероятно глубокая расщелина Лабиринта здесь разошлась в стороны, превращаясь в широкую, вытянутой формы долину. Ближе к её левому, упирающемуся в небеса краю находился небольшой и пологий холм, вся вершина которого когда-то была застроена поместьями. Судя по карте Древних, это, вообще, была не долина, а всё ещё плоское предгорье, но иллюзии Древних исправно искажали всё вокруг, обманывая глаза даже Властелинов.
Местный Каменный Лабиринт представлял собой безумное наслоение и чередование зон запретов и обычных пространств, в которых Древние разместили гигантские иллюзии, которые и создавали вокруг видимость скал, вздымающихся отвесных стен и прочего.
Ничего общего с тем, как выглядел путь к поместью Древних с кристаллами или все прочие места Поля Битвы, по которым мы с Седым шлялись столько недель. Нет просторов, когда ты видишь всё до горизонта и даже дальше, и только когда носом уткнёшься в барьер, поймёшь, что вокруг лабиринт ходов.
Нет. Здесь, мало того, что сразу за барьером была иллюзия высоченной стены, каменных шипов, скал и прочего, так иногда и барьера никакого там не было — лабиринт в лабиринте, мешанина зон запретов, барьеров, проходов и иллюзий. Иногда иллюзии закрывали проходы, иногда показывали ложный путь.
Миражный, только гораздо, гораздо большего размера.
И это только то, что сумел понять я сам и искатели семьи, прошедшие не так далеко. Не зря же четырехзвёздная фракция обломала в этом лабиринте свои зубы и клыки, не сумев присоединить к себе эти земли.
Пусть у Озмана не было сведений, что в эти места когда-то заглядывали люди семьи Морлан, но оно было неглубоко от начала зон запретов, и здесь вполне ожидаемо оказалось совершенно пусто. Искатели семьи проверили всё до последнего закутка и не нашли ни подвалов с сокровищами, подобных тому столу с фигурками, ни чего-либо другого. Пустые остовы прошлого величия, заросшие травой, чахлыми деревьями и всё ещё набитые ловушками, которые пришлось вычищать половину дня.
Их вычистили, заставили сработать и обозначили, потому что они стали безопасными только на время, а затем, пользуясь мешаниной запретов вокруг поселения, наметили разместить ещё и свои ловушки-артефакты, формации и прочее, во что я даже не вникал.
Знал только, что некоторые ловушки, расположенные в лакунах отсутствия запретов, были скрыты и проявятся только тогда, когда смертник из числа старейшин заведёт туда врагов.
Крайние меры. Если нападение будет неожиданным, если всех оставшихся здесь сил не хватит, чтобы отбиться, если старейшина решит, что его смерть будет вполне достойной платой за жизни эрзумцев.
Ни один из старейшин не сомневался, что с любым другим врагом они сумеют справиться. Я же надеялся лишь на то, что надежда на восстановление Ордена заставит их сражаться до последнего и не использовать столь крайние средства.
По уверению всех старейшин, чтобы справиться с Повелителем Стихии здесь, в зоне запрета хватит пары ловушек и одного из них. Или трёх из них, если ловушки использовать не удастся. Или десяти старейшин, вернее, десяти Властелинов, если от Эрзум будет опытный боец. Но они уверяли меня, что так Эрзум рисковать не будут, потому что в зонах запрета внешних техник вместо десяти Властелинов с Повелителем Стихии справится и полсотни готовых пожертвовать собой Предводителей. Неразумный обмен для Эрзум. Старейшины уверяли меня, что если не случилось нападения во время перехода, то нападения в зонах запрета не будет.
Я надеялся, так оно и выйдет, что я могу спокойно уйти за Ключом, не переживая, что вернусь к мёртвым. Но переживать всё равно буду. Хотя бы потому, что очень сильно сомневался, что десять Предводителей могут убить меня в зоне запрета внешних техник. Очень сомневался. Ещё сильнее я сомневался в том, что это смогут сделать полсотни Мастеров. Мы так-то, с Седым, Призраком и слабеньким Властелином семьи Ян перемололи во много раз больше големов этапа Мастера, Предводителя и Властелина. Что-то они нам ничего не сделали, даже когда их было полсотни. Даже когда их была сотня.
Но я держал эти сомнения при себе. Если старейшины меня успокаивают, то им будет легче, веря, что они сумели меня обмануть. Если они говорят правду и верно оценивают свои силы и силы возможных врагов, то тем более не о чем беспокоиться. Всё равно иного выхода
