Под накидкой что-то зашевелилось.
Зур’дах откинул накидку и ужасе отпрянул.
Все лицо матери было изъедено личинками-червями. Они ползали и сжирали кожу и мясо, въедались глубоко, до самой кости. Ядовитые. Опасные. Гоблиненок не знал что это за вид, и то за личинки, таких он видел впервые.
В первым момент это испугало его. До дрожи в коленках.
Мать настолько тихо стонала, что ее почти не было слышно, то ли стон, то ли просто выдох, а само тело практически не шевелилось.
Зур’дах попытался растолкать маму, но она не приходила в себя. Личинки продолжали медленно ползать с жуткими чавкающими звуками.
Он сжал кулаки, а слезы тут же предательски брызнули из глаз.
Но как ни жутко все это выглядело, он начал вытаскивать личинку одну за другой. Они упирались, не хотели покидать тело, выворачивались, ускользали. Их сложно было удержать в пальцах, некоторые выскальзывали, и мальчик, почти закрыв глаза, вытаскивал их из того, что оставалось от лица матери.
Тогда эти твари накинулись на его пальцы, пытались кусать, но их зубы лишь соскальзывали с его кожи.
Зур’дах бросал их на пол и тут же давил, то пяткой,то кулаком не обращая на боль. В ладонях и ступнях оставались куски зубов личинок, а кожу покрывали ядовитые ожоги.
Слезы безостановочно текли из глаз.
Несколько личинок смогли таки прокусить его кожу и вгрызться кто в палец, кто в ладонь.
Он всех давил.
Все было неважно. Личинки были опасные, — это он понимал, даже не зная их точного названия. Некоторые уже успели спуститься маме на плечи и начали медленно прогрызать там плоть. Зур’дах вытащил всех. Неумело, как мог, одну за другой, через боль, — но смог. Вот только было поздно.
Вокруг, окровавленные, валялись останки личинок.
Мать слабо,глухо застонала, и как будто даже задышала легче. Но лицо…
Зур’дах отвернулся. Он не мог на него смотреть. Он кинул взгляд кругом.
Ташка!
Она стояла у своего жилища и победно, сверху вниз, смотрела на Зур’даха и мать.
Следом из жилищ повысыпало еще с пяток других зур, но увидев ищущий помощи взгляд мальчика, они мигом попрятались. Не спряталась только Ташка. Она не боялась стоять и смотреть. Это был миг ее окончательного торжества.
Он хотел крикнуть помогите! И не мог…
Рот отказывался кричать.
Зур’дах затравленно и все же с надеждой посмотрел на Ташку. И не смог произнести эти слова, просьбу о помощи.
Потому что он сразу все понял. Ташка все это и сделала. Она виновата. Иначе бы с чего ей так стоять, и так смотреть? Почему не помочь⁈
Как он сразу не понял?
Гоблиненок бросил взгляд на маму. Лицо и плечи были ужасной кровавая мясной кашей, мало чем напоминавшей лицо его красивой матери.
Надо перетащить! Скорее!
Собравшись силами Зур’дах начал волочь мать.
Сил хватило на несколько рывков. Он был в несколько раз меньше матери. От бессилия слезы снова брызнули из глаз. Он ничего не мог сделать сам.
Еще немного, затащить в дом.
Подбодрив себя он стиснул зубы и преодолел еще несколько шагов.
Подальше от этих…Личинок.
Через десяток рывков по полу он сумел втащить маму внутрь.
И сразу же хотел кинуться звать кого — то на помощь но остановился.
От злости и беспомощности Зур’дах плакал.
Что делать ⁈
Паника мешала не то что принять верное решение, а даже просто думать. Мысли разлетались, как спугнутые хищником звери.
Мать все не приходила в сознание, хоть и дышала теперь часто и громко. Все ее тело страшно потело исторгая из себя зеленоватый пот и отвратительно воняя.
Позвать! надо кого-то позвать ⁈
Кого? Ксорха?
Его даже не пустят к нему.
Кто же тогда может помочь? Кто из взрослых?
Где-то на краю племени жила знахарка, — но он даже не знал точно где она живет, — не приходилось ходить.
Никто не приходил на ум.
Никто не поможет. — Вдруг обреченно осознал он.
Никто.
А потом злость заставила дрожать все его тело. Ташка заплатит!
Они заплатят, все эти шлюхи. Почему они просто не помогли, почему сразу не помогли его матери⁈ Чего ждали?
Одна единственно верная мысль вдруг мелькнула в голове.
Драмар единственный взрослый который придет, который поможет. Надо только успеть его позвать.
Зур’дах кинулся наружу сжимая в гневе кулаки.
Ташка стояла там же.
Они встретились глазами. И в этот раз гоблиненок не контролировал себя, глаза пробудились сами. Но теперь изнутри глянуло что-то темное, с черными глазами, что-то, что теперь стало частью его. Гнев вдруг стал распирать его грудь мешая дышать. В голове бешено стучало сердце.
Зур’дах ощутил в себе странную силу. Будто теперь он стал в разы сильнее.
Ташка, увидев его взгляд, испуганно заметалась, совсем как насекомое попавшее в сети паука, — и почти сразу спряталась в шалаше, только полог за ней еще несколько мгновений колыхался.
Сначала гоблиненок хотел кинутся за ней…а потом вспомнил…
Драмар! Мама…
Зур’дах вспомнил зачем выбежал навстречу, гнев в секунду настолько поглотил его, что он забыл о маме.
Он рванул, к изгоям, туда, где можно найти Драмара, где он мог отдыхать. Нужно было скорее найти его. Максимально быстро. Времени не было.
Глава 12
— Ну! Что там случилось? — недовольно проворчал старый Драмар, увидев мчавшегося к нему запыханного мальчугана.
Секунда и он тяжело, с видимым усилием поднялся со своего теплого, насиженного камня и подхватил посох.
Зур’дах попытался сбивчиво объяснить, в чем собственно дело. Но то дыхание подводило, то слезы не давали нормально договорить до конца. почему — то оказавшись перед старик он вдруг разревелся не в
