изучить Анну. Оно лишь издавало странный тихий звук, подобно высоковольтным проводам.
«Галлюцинации…» — наконец, породило сознание.
Когда-то давно еще в юности Анна впечатлилась рассказами друзей, что убегали от оживших столбов электропередач. Те настигали горе грибников, совершая гигантские шаги по полям, скрепя арматурами и наклоняясь до самой земли. Они хватали черными канатами проводов перепуганных подростков, что решили попробовать галлюциногенных грибов. Они заставляя безумцев часами бегать от невидимой обычному глазу опасности.
«Галлюцинации…» — повторила Анна в мыслях, но, к сожалению, это не помогло.
— Впустите! Впустите меня! Слышите? Впустите!!! — кричала Уокер, заколотив в стекло.
Никто из смотрящих не шевельнулся. Они продолжали с упоением наблюдать, как нечто неописуемо жуткое приближается к особняку.
Когда прозрачные ленты скользнули под ногами, Анна ощутила падение. Ее щека коснулась острых камней, а висок ненадолго пронзила боль. Мисс Уокер более не сопротивлялась, она добровольно погрузилась в темноту.
— Почему он не взял ее?
— Я не знаю! Не знаю!
— Это очень плохо! Все очень плохо…
— Ты уверен, что правильно расшифровал предсказание?
— Разумеется! Седьмая семилетка, вbсокосный год, осенний жертвенник. Он хочет шесть подношений и самоубийство, завершающее обряд.
Все замолчали. Кто-то быстро ходил по комнате. От слов о шести подношениях у Анны похолодело в животе. Что, если Эдди стал одним из шести? Она боялась пошевелиться и размежить веки. Мисс Уокер было страшно даже дышать.
Глава 17
ОН
— Надо вести их на болото и завешать ритуал там.
— Погодите, что, если жертвы напрасны? Что, если на этот раз он хочет чего-то другого?
— Чего, к примеру?
— Я не знаю, не знаю! Но мы можем постараться узнать!
— Как? Быть может, сам хочешь выйти и поговорить с ним?
— Почему я?
— А кто?
— Он не тронул ее…
— Ты серьезно? Она потеряла сознание прежде, чем он приблизился.
— Погодите, в этом есть смысл! Если выйдем мы, то нам конец. Но она как-то выжила. Вероятно, он сообщил ей что-то. Просто надо подождать, когда она проснется!
Тот, кто расхаживал по комнате, не стал дожидаться. Он подошел к дивану. К лицу Анны прилила кровь. В висках застучали молоточки, а непослушное сердце ускорило бег.
— Мисс Уокер!
Мужская ладонь настойчиво похлопала по щеке, и Анна подняла веки не в силах более притворяться спящей. Она испуганно вжалась в подушку, инстинктивно вцепившись в плюш дивана. Над ней орлом навис Фрэнк Бартон, пронзая тяжелым взглядом. Он не спешил расспрашивать Анну. Он взял ее запястье и отсчитал пульс.
— Чего вы так испугались? — внезапно взгляд дока смягчился, а тонкие губы, дрожа, улыбнулись.
Мисс Уокер вновь чувствовала себя марионеткой в запутанной игре. Разумеется, никто не расскажет ей, что здесь на самом происходит. Она лишь жертва. Одна из многих. Очень многих. Скольких эта компания безумцев порешила, покрываемая полицией?
— Мисс Уокер? — напористо продолжал Фрэнк. — Вам что-то приснилось?
«Приснилось! Умоляю! Никто теперь не поверит в твою откровенную ложь, чертов ты доктор Калигари!»
Да, от Анны уже не прятали Розмари, и не поили снотворным. Глаза Фрэнка то озарялись безумным блеском, то угасали, возвращая лицу оттенок вменяемости. Док потупил взор, и коснулся ладони мисс Уокер. Он принялся поглаживать ее, когда внезапно зажал пальцы, словно тиски, и продолжил медленно сдавливать.
— Что Он сказал? — его голос становился грудным и теперь больше походил на рев. — Чего Он хочет?
Белки глаз краснели, тонкая полоска губ подрагивала, а в их уголках появилась тягучая слюна. Суставы звучно хрустнули под натиском доктора Бартона, и Анна сморщилась от боли.
— Прошу, — послышался мягкий голос, — дай мне поговорить с ней.
За Фрэнком стоял Бенедикт. Он добродушно улыбнулся Анне, вовсе не замечая всего того безумства, что творилось вокруг. Пока док раздумывал, пытая мисс Уокер ошалелым взглядом, тот достал из нагрудного кармана круглые часы, словно ждал поезд, и сверил их с настенными.
— Ну, давай же, — похлопал он по плечу Фрэнка, — у нас не так много времени.
Док расширил ноздри и выдохнул, будто дикий зверь. Он нехотя встал и отошел в сторону. На его место опустился Бенедикт. Старый добрый мистер Рассел по-прежнему улыбался, но теперь его улыбка казалась предательской.
— Дорогая Анна, — теперь вместо дока руку писательницы сжимал старик. — Поговорите со мной. Нам очень важно знать, есть ли у вас для нас послание.
Мисс Уокер недоверчиво осмотрела присутствующих и утвердительно кивнула. Нет, разумеется она ничего не слышала — галлюцинации были исключительно зрительными, но только так она могла сохранить жизнь себе и Эдди. Продолжить врать или умереть.
«Если говорить, то что?»
В голову не приходило абсолютно ничего. Ей надо больше информации, во что эти безумцы верят. Немного больше о том, что они видят под действием своих препаратов, которые этим утром вкололи и ей.
— Дорогая Анна! Что, что он сказал? — взмолился Рассел.
Все до одного замерли, устремив взгляд на побледневшую англичанку.
— Пусть все уйдут, — тихо произнесла она.
Бенедикт покосился на Френка. Док раздумывал с минуту, потом заскрежетал зубами и безмолвно махнул головой. Все послушно направились в сторону лестницы, оборачиваясь и перешептываясь.
— Что Он сказал? — Рассел повторил свой вопрос, когда холл опустел.
— Бенедикт, в память о нашей дружбе…
— Почему же в память? — тут же перебил тот. — Я и сейчас вам друг, не сомневайтесь!
— Если вы и вправду мне все еще друг, ответьте лишь на два вопроса!
— Разумеется!
— Эдди жив? — тихо вопросила Анна, на этот раз сжимая руку Бенедикта.
— Он боязливо озернулся и слабо кивнул.
Мисс Уокер обдало волной радости. Несмотря на все кошмары, ее существо наполнилось счастьем. От прежних переживаний не осталось и следа. Теперь она точно знала, что снова увидит, снова обнимет своего Эдди.
— Ваш второй вопрос, дорогая Анна, — вкрадчиво произнес Бенедикт.
— Зачем вы убиваете людей?
Еще мгновение назад мисс Уокер хотела спросить о другом. Но отчего-то внезапно поверив, что ее друг Бенедикт вменяем, изрекла столь будоражащий сознание любого нормального человека вопрос.
— А разве Он не сказал? — нахмурив брови, отринул Рассел.
Его доверие угасало, ровно, как и интерес к информации, которую Анна якобы хранила. Ее сердцебиение участилось, у кромки волос выступил пот. Она обязана продолжать игру, иначе ей не спасти ни себя ни Эдди.
— Этого не сказал… Но сказал многое другое.
Глаза Бенедикта наполнились надеждой.
— Что? Что Он сказал, Анна?!
— Я расскажу, но прежде хочу знать, что Он такое…
Мистер Рассел глубоко вздохнул и потер венистые руки.
— Он все, дорогая Анна. И нет ничего, что бы от НЕГО не зависело.
— Хм, вы
