к самым окнам. Теперь в нем исчезла даже узкая кромка щебня, что обычно была видна. Ничего — лишь белое облако, поглотившее остров.
Внезапно туман потускнел. Нечто всего за секунды затмило полуденный свет. Вероятно, огромная туча вновь прилетела к берегам, закрыв собою и без того затянутое смогом солнце.
«Никто не сможет меня там найти… Никто!» — пронеслась шальная мысль, заставив дыхание Анны сбиться.
Она бросила взгляд в сторону кухни, привстала и выглянула в холл. Где-то высоко слышалась уверенная мужская поступь.
«Раз, два, три! Беги!»
Мисс Уокер сорвалась с места и пересекла лобби. Она потянула тугую дверь и, вздрогнув от звона входного колокольчика, выскочила на улицу. На мгновение растерявшись, Анна рванула по щебню вдоль стены. Позади уже скрипела дверь парадной и, словно сирена, срывался на звон колокольчик. Мисс Уокер бежала со всех ног, а за ней где-то во мгле уже скрежетал щебень.
«Они не пойдут дальше, не станут отходить от здания…» — тешила себя надеждами Анна.
Самой ей было нечего терять, и, преодолев несколько ярдов, она ступила в мокрую траву. Ее поступь стала тише и, усмирив тяжесть дыхания, Анна продолжила путь. Не видя абсолютно ничего, она считала шаги и, досчитав во 56-ти, остановилась. Писательница слышала как ее звали, и видела как луч фонарика маячил в тумане. Желания возвращаться не было. По крайней мере сейчас, когда особняк окружён.
Когда счет перешел за сотню, погоня прекратилась. Анну более никто не искал, ведь Уокер вышла на откровенное самоубийство — по одну сторону от отеля отвесный обрыв, а по другую болота.
Беглянка присела и закрыла глаза.
«План, какой у меня план?»
Разумеется, никакого плана не было. Единственное, чем руководствовалась мисс Уокер, это желание прекратить играть в чью-то игру. Меньше всего ей хотелось быть марионеткой в руках кучки безумцев. Посему, основным планом романистки оставалось сорвать планы обитателей отеля. Но что теперь делать самой?
Не решаясь куда-либо идти, писательница развернулась и села на землю. Вокруг было тихо, где-то вдали изредка кричали чайки, как внезапно со спины послышались шаги. Кто-то тихо ступал по влажной траве, стараясь не шуметь. Кто-то крался, словно каким-то чудесным образом смог рассмотреть Анну в этом тумане. Вскоре такой же звук донесся с другой стороны. А затем еще и еще один. В какой-то момент Уокер показалось, что ее окружили, что она снова в западне. Только обступившие ее люди не появлялись из тумана. Она ясно слышала их поступь и взволнованное дыхание, отчаянно старалась разглядеть их, но не видела. Страх нарастал, пока не превратился в панику.
Выдох справа, прямо над ее головой, тихий шаг слева, словно один подкрадывается пока другой отвлекает. Анна вскочила на ноги, озираясь и безнадежно вглядываясь в туман. Она закрутилась на месте, вскоре осознав, что потеряла направление, в котором ей предстоит возвращаться. Уокер застыла и прислушалась: поступь справа, другая слева, дыхание в затылок. Почти обезумев, Анна развернулась — никого! Одинокий крик чайки с побережья заставил романистку сорваться с места и понестись прочь. Теперь мисс Уокер бежала со всех ног в сторону обрыва, обратно к особняку.
Она остановилась, лишь когда узнала очертания старенького автомобиля Грина. Подойдя к нему и першись о крышу, Анна отдышалась.
«Что это было?» — вопросила в мыслях она, и тут же ответила. — «Наркотики! Конечно, они вкололи мне наркотики…»
— Чертовы психи! — на этот раз вырвалось вслух.
Прислушавшись, Анна различила до боли знакомый голос. Он доносился со стороны особняка. Такой звонкий, приветливый, с неизменной ноткой фальши. С самого первого дня ей знакомый. Мисс Уокер аккуратно ступала по щебню, приближаясь к фасадным окнам. Даже рискуя свободой, ей было совершенно необходимо раскрыть тайну заговора. Полностью увериться в своем психическом здоровье и, если повезет, узнать мотивы этих людей.
Еще пара шагов и Анна увидела за окнами движение. Отец Кейдн снова разжег камин, подкинул новое полено и умастился в высокое кресло. За круглым столиком, как и прежде, восседала тучная Джил. На диване — закадычные друзья шофёр Грин и пациент частной клиники имени какого-то там Мартина Бенедикт Рассел. По комнате, заложив за спиной руки, расхаживал Фрэнк Бартон. Он что-то говорил, все слушали. Внезапно замолк, когда в холл с подносом влетела Розмари. Раскрасневшаяся ирландка не соглашалась и перебивала дока. Он сурово глянул на нее, но все же выслушал. С лестницы раздались быстрые шаги и вскоре перед Розмари появился мальчуган лет девяти. Такой же рыжий, как и его мать. В бесформенных штанах и кровавого цвета рубашке, в ботинках на вырост и со странной вещью в руках. Анна присмотрелась — это была маска! Маска карлика!
«Эдди… Ты за секунды обо всем догадался…»
Словно завороженная, писательница рассматривала несуществующее лицо, которое прежде буквально сводило ее с ума, как вдруг по другую сторону стекла возникло лицо старухи. Карга смотрела на Уокер, не отрывая глаз.
— Она тут! — выкрикнула та, и все устремили взгляд на Анну. — Она тут!
Пятившись, мисс Уокер рассматривала разительно изменившиеся лица. Такие знакомые ей и в то же время совершенно чужие. Лица людей, которых она часто видела, но совсем не знала. Никто не торопился возвращать ее в дом. Никто не старался повязать умалишенную или вколоть ей очередную дозу снотворного. Они все до одного просто наблюдали за ней. Не произнося ни единого слова, не выражая ни единой эмоции и, кажется, даже не моргая.
Внезапно замолкли чайки, а море отступило и не вернулось обратно. Странная тишина воцарилась вокруг — словно заложило уши, а может кто-то и вправду отодвинул от обрыва океан. Анна не видела, но чувствовала — нечто хаотично двигалось в тумане. Оно ощущалось то справа, то слева. Где-то поодаль и даже над головой. Опасения подтвердились, когда наблюдатели устремили любопытные взгляды куда-то ввысь, на пару ярдов выше привычного человеческого роста. Зрачки мисс Уокер расширились, а по спине пробежала ледяная волна. Она медленно обернулась и подняла голову. Во мгле слабым абрисом различались темные конечности. Их изгибы не походили ни на что, к чему привык мозг Анны. Ни в одном из миров — фауны или флоры — она не видела подобного. Но больше всего поражали размеры. Заостренные черные ленты возникали то у самой земли, то так высоко, что ни один разум не мог поверить — это части одного целого.
Писательница не шевелилась. Она просто не могла. Все ее тело парализовало страхом, впрочем, и сознание тоже. Существо не приближалось и не отдалялось, оно не атаковало и не старалось
