другом прошли мимо лекционных и лаборантских, где раздавались оживлённые разговоры о теории и материях алхимической науки. Напротив загадочного помещения располагалась преподавательская, и Ови, оставив друга здесь, постучалась и вошла внутрь после позволения войти.
Внутри за прямоугольным столом из красного дерева в окружении пустых кресел сидели три преподавателя, один из которых был женщиной. Женщина и ближайший мужчина вполголоса обсуждали свои последние занятия, тогда как последний профессор вёл запись в дневнике и постоянно поглядывал на окно.
— Сегодня пятница, девушка? — низким басом спросил он, даже не обратив внимания на Овроллию. Она пыталась взглядом выцепить зеркало рядом с окном, которого там не оказалось, и не поняла, как незнакомый профессор узнал её. — Ну же, не молчите.
— Верно, мессир.
Два других преподавателя словно не замечали остальных. Третий повернулся и заставил Ови невольно вздрогнуть: левую часть его лица покрывали глубокие ожоги, буквально лишившие голову кожного покрова. Моментом девушке показалось, будто кто-то с особой жестокостью отхлыстал профессора по лицу до мяса, едва не разорвав щёчную мышцу.
— Профессор Хадецик, — слегка поклонил голову он, — преподаю изготовление лечебных и поддерживающих зелий. Думаю, профессор Олезиц и мастер над травами Кирция не будут против, если я представлю их. Что привело вас сюда, Овроллия Киртан?
— Слава обо мне достигла тех ушей, что никогда не слышали моих докладов на семинарах и полевых исследованиях.
— Слава о вас и вашей тяге к магическим регалиям достигла этих ушей на прошедшем позавчера собрании, — флегматично сказал Хадецик. — Так что привело вас сюда?
— Я ищу профессора Жерацира, мастера вашей кафедры.
Обожжённый человек неприязненно посмотрел на Овроллию и переглянулся с остальными преподавателями. Те прекратили разговор и обернулись к молодой чародейке.
— Он… не принимает сейчас никого, даже своих ассистентов, — заявил проницательный профессор.
— Мне нужен разговор с ним, это очень важно. Прошу, проведите меня к нему.
— Смотрите, девушка, — вступила в беседу престарелая мастер над травами, — как бы эта встреча не испортила вашего рассудка.
Хадецик недовольно помотал головой, встал и отправился в противоположный конец зала, жестом подозвав Ови за собой к окну. У огромного платяного шкафа он остановился и спросил:
— Вы уверены, что хотите этой встречи? Мастер кафедры, как бы помягче сказать… сам не свой последний год. Деменция, знаете ли. Говорят, это болезнь гениев. Ведь в старости многие из нас преисполняются в своём ремесле.
— Я слышала, что так называют безумие, — сказала она, подходя к окну в ожидании, что в шкафу откроется тайный вход в запечатанное помещение.
— Везде считают по-разному. Так всё же?
— От этой встречи зависит моя судьба, буду ли я выпускаться, или из меня выпустят дух и само естество… Без магии я не вижу свою дальнейшую жизнь, а в тюремных казематах магией пользоваться запрещено. Иного, к сожалению, я не могу рассказывать посторонним.
Хадецик понимающе кивнул, открыл окно, впустив морозный ветер внутрь, и жестом подозвал Овроллию к себе.
Внизу располагался закрытый двор, с востока и юга ограниченный стенами корпуса, а с севера и запада — бастионом академии. Почти всё пространство занимал стеклянный короб с покатыми крышами. Девушку удивило, что на этом участке внешней стены нет стражников на галерее, на что профессор заявил:
— Их нет там именно из-за него. Чтобы дышать, несколько стёкол в оранжерее открыты, а ему весьма скучно одному и… нет, сейчас, как я слышу, он спокоен. Обычно внизу раздаётся приглушённое пение или сдавленные крики. Но вы можете попытать счастья. Лучше не берите с собой верхнюю одежду, под оранжерею подведены трубы, ведущие к горячим источникам, отапливающим город и почти все корпуса академии, так что там душновато.
Окончательно развеяв ожидания юной чародейки, обожжённый человек открыл шкаф, нажал несколько потайных рычагов и достал из секретного отделения ключ.
— Держите, с его помощью вы откроете оранжерею. Потом занесите обратно и смотрите, чтобы мастер не сбежал.
— Милостивая богиня… — выдохнула девушка. — Он что, безумен?!
— Нет. Но вы поймёте, что с ним не так, когда познакомитесь, — послышалось за спиной от второго профессора. — Если вам интересно, то след на лице Хадецика — подарок мастера.
Ови, ещё раз взглянув на изувеченного, вздрогнула и в мыслях представила, чтобы могло произойти с её лицом при встрече с такой бездумной жестокостью.
— Несмотря на это, — продолжила мастер над травами, — он остаётся отличным знатоком своего ремесла, и при должных дозировках особого лекарства полностью разумен. Лично архимаг разрешает ему в таких случаях преподавать.
— Тогда почему он заперт внизу?..
— Как думаете, сколько могут стоить подобные лекарства и как часто их поставляют в академию? — спросил обожжённый профессор. — Берите ключ и возвращайтесь поскорее. У меня в ближайший час нет занятий, я буду наблюдать за вами. Думаю, объяснять причину, по которой я не спущусь вместе с вами, нет смысла.
Овроллия непонимающе повернулась к двум другим преподавателям. Травница сказала:
— А у нас скоро семинары начнутся. Сожалею.
Поблагодарив алхимиков, девушка вышла и направилась вниз со своим спутником, по дороге рассказывая ему всё, что услышала. У самой двери во двор Илес одёрнул её и спросил:
— Ты в самом деле считаешь это разумной идеей?..
— Выбора нет, — она схватилась за дверную ручку, но полурослик не дал ей выйти наружу и сказал:
— Давай позовём хоть кого-нибудь с твоего курса! Я видел Нундара, здоровый парень такой! Всё же лучше, чем щуплой девушке и коротышке вдвоём идти к безумному старцу!
— Я вообще хочу оставить тебя у двери в оранжерею, потому что не могу принять ответственность за чужую жизнь. Если получу от него по голове, то виноваты в этом будут архимаг и его дурацкие правила.
— Ещё чего! Вместе пойдём! — воскликнул он, крепко-накрепко сжав её ладонь и тем самым заставив дверь приоткрыться.
Внезапно послышалось знакомое щебетание из-под мантии:
— Втроём, хозяйка. Мы займёмся этим делом втроём, ибо мы — часть тебя. Не волнуйся, я прикрою.
Ови достала птицу. Та приняла бестелесный и невидимый облик, после чего испарилась с руки хозяйки.
— Вновь дьяволица решает за меня… Неужели в ней поселилось всё моё безрассудство?
— Скорее решимость, — поправил Илес, выходя вслед за подругой.
На стенах вокруг действительно не было ни души, будто юстициары не беспокоились, что кто-то способен рискнуть и выбраться и академии отсюда. Полурослик сказал девушке, что на этом участке стены склон чрезвычайно крутой, под академией буквально располагается пропасть, уходящая в лесистую низину. Подойдя к оранжерее, друзья сразу же прильнули к стёклам и попытались разглядеть обстановку внутри.
— Всё в цветках да потолочных растениях, — констатировал Илес. — Знаешь, чего я подумал… Если здесь из ограды только стекло, да
