я когда-то фразу, что человеку, нужен человек. Сейчас конечно, я себя ругаю за это, но тогда мне совсем не хотелось жить. Я была уверена, что без меня в этом мире ничего не изменится, и что если меня не станет, всем будет только легче. Наевшись таблеток в очередной раз, которые очень странно на меня действовали, я вырубилась в бане. Очнулась я от звонка Сашиной мамы.
– Ира привет, как ты?
– Здравствуйте. Я нормально, как обычно можно сказать.
– Всё в порядке? Что с голосом?
– Всё в порядке. Заболела, наверное. Вам Саша звонил?
– Да, звонил. Сказал, что у него всё в порядке, не было денег на карточке, что бы позвонить.
– Странно, я ведь ему купила их.
– Друзьям говорит, раздал, он ведь у нас добрая душа.
– Ну да, это точно.
– Мы с Сашей поговорили, он просит, чтобы ты переехала к нам, пока он там. Как ты на это смотришь?
– Да, я бы с радостью. У нас сейчас с отцом отношения не очень складываются.
– Я знаю, Саша мне говорил обо всём. Так, что давай собирай вещи и переезжай к нам. Мы тебя ждем.
Я не стала ждать следующий день, я сразу собрала вещи и поехала к Сашиным родителям. У Саши были маленькие брат и сестра, которых я очень полюбила, да и они меня тоже. Я читала им сказки на ночь, говорила им всё то, что говорили нам наши родители, мне было здорово, ощущать себя, кем-то важным. Именно их поддержка в тот момент, послужила мне толчком для того, чтобы я стала добиваться своих целей, идти вперед к своим желаниям. Мне хотелось занять комнату в доме, который нам дали всем после наводнения, сделать там отдельный вход и тихонько жить, но архитектурный отдел в администрации, мне такого права не дал. Мы ездили все вместе и смотрели планировку дома, но разрешения на реконструкцию я не получила, так же мама дала отказ от совместного проживания в принципе. Я не стала останавливаться на этом и, созвонившись с адвокатом, который помогал мне с лишением родительских прав моих родителей, посоветовал написать заявление о размене дома, что я и сделала. Суд назначили через дней десять, и если говорить о Боге, то я не знаю наверняка о его существовании, но есть кто-то, кто бережет меня и помогает мне на протяжении всего моего жизненного пути, так было и в этот раз. На суд со мной пошла представительница из органов опеки и попечительства Юлия Львовна, так как она знала всю историю сложившейся ситуации, и в зале заседания мы были втроем. Я, судья и представитель. Судья сказал, что, так как я не жила в доме более двух лет, по закону о проживании по договору социального найма, меня можно выписать из дома автоматически и поставить на учет на получение своего жилья по программе детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Такие новости меня обрадовали, выйдя из зала суда, мы обнялись с Юлией Львовной, как родные. Я видела, что она была рада за меня, а во мне будто проснулась надежда на то, что скоро у меня появится свой собственный угол, и я буду жить, как нормальный человек. Этой новостью я сразу же поделилась с Катей и с Сашиной мамой тетей Ирой. Они были рады за меня, но теперь вопрос стоял, когда именно я получу свое жилье.
С Сашиной мамой мы жили дружно, но вот Саша… Он начал придумывать истории о том, что у него туберкулез, СПИД и прочие инфекционные болезни. Каждый раз, эти так называемые проверки доводили меня до истерики. Я не понимала, что ему нужно и почему он так себя ведет. Каждую неделю я отправляла Саше письмо с фотографией, поздравляла с днём рождения самым необычным способом, я на асфальте писала поздравления, потом фотографировала и высылала ему. Если говорить о любви, то я могу с уверенностью сказать, что да, я умею любить по-настоящему. Я читала сказки и книжки, но это всё фантазия, и в такую любовь я не верю, я верю во что-то сильнее. Каждый раз, поругавшись с Сашей, я собирала вещи и уходила. Жила у подруги, возвращалась к отцу, а потом, в конце концов, поменяла работу и сняла себе комнату.
Летом, в 2013 году, Катюша прилетела не одна, с женихом. Мы тогда уже успели познакомиться с ним по телефону, и я наказывала ему, чтобы не обижал мою сестренку. Катя тогда стала заметно меняться, стала взрослее взглядами на жизнь, но по-прежнему оставалась доброй и воспитанной девочкой. Когда я увидела Катю первый раз, я заметила, что она очень сильно похудела, тогда я узнала, что она принимает гормональные препараты и возможно, что это они сыграли на такое изменение в организме. Катюшка была в сиреневой мастерке, которую я храню до сегодняшнего дня и одеваю, когда мне так нужна её поддержка. Сошла ли я сума? Уверена, что да. И уже давным-давно. Катюшка собиралась играть свадьбу, пригласив на неё меня, друга детства, маму, конечно же, отчима и младшую сестренку Настю. Я не пошла на свадьбу, но я забежала вся в слезах в ресторан, чтобы обнять и поздравить молодоженов. Как же я была рада видеть сестренку в свадебном платье! Я помнила её, совсем маленькой, принцессой в белом платьишке, а сейчас она такая взрослая, невеста…
Вечером дома, в гостях у Кати с её уже мужем Антом, мы смеялись и разговаривали о прошедшей свадьбе. Катюшка была такая счастливая, но маме Антон, как зять не понравился, из-за этого они решили вернуться обратно в Ангарск. Я очень не хотела, что бы Катя уезжала, но моё хочу, не хочу, не имело никакого значения. Живя в съемной комнате, я заходила в гости к Кате с Антоном, но виделись мы очень редко. Катя работала на станции юннатов, где когда-то маленькая работала я, Антошка тоже работал, да и я. Зимой они вернулись обратно в Ангарск, а я опять не поехала провожать их в аэропорт, потому что по-прежнему не разговаривала с мамой. Катя уезжая, просила нас помириться, но у меня не было желания. Я себя чувствовала игрушкой в руках кукловода. Да, это мама, и я должна была тянуться к ней, но после всех моих попыток и душевных страданий, я, наконец, решила, что мне так проще и старалась держаться на расстоянии, что бы вновь не разбудить в себе это чувство тоски.
После Катиного с мужем уезда,
