это машины бьются? Да это таким дурам, как ты их ставят! Тебе, что тут деревня наша автостопом ездить?
– Нет, просто он сам остановился, и я сказала, что денег нет.
– И что? Ладно, всё. Надо успокоиться. Он тебя точно не трогал?
– Нет, не трогал. Я бы сейчас тут так просто не стояла.
– Ну, да. Что у Вас с Юлей случилось? Позвони ей, она переживает.
– Она меня убьет. Позвони ей, пожалуйста, сама.
– Хорошо.
Рассказав Юле, как я весело добралась, без подробностей про этого мужика, Юля передала мне, что бы я забирала вещи и всё. Конечно, я только сейчас понимаю, что всего этого можно было бы избежать. Подождать, когда Юля остынет и поговорить спокойно, но я не умела тогда, контролировать свои эмоции и получилось всё так, как получилось.
К Саше я тогда всё-таки съездила, он практически не изменился, да и я вроде тоже. Мы на то время восемь месяцев не виделись, и я по нему скучала, да и он тоже. Оставив ему карточки для звонков, в надежде на то, что он мне будет звонить, мы посмотрели друг на друга, еле сдерживая слезы.
Лето было фантастическое, мы гуляли по городу, фотографировались везде, где только можно и я храню все фотографии вместе с этими светлыми воспоминаниями. Однажды, таким летним днем, мы забрели в парк аттракционов, и провели там время вдвоем. Мы были такими взрослыми детьми. Играли, катались, ели мороженое и просто радовались жизни. Вечером, сидя на лавочке Катя вдруг начала плакать.
– Мне так стыдно, ко мне сестра прилетела, а я даже сводить её сама никуда не могу. Всё ты оплачиваешь.
Как же тогда было больно. Я понимала, что Катя не имела ввиду ничего плохого, я переживала то, что переживает она. Ведь она всегда считала себя ответственной за мной, за младшей сестрой. Я знала, что происходит у неё на работе, как её подставила сменщица с недостачей, как начальница не выплачивала зарплату, а давала деньги только на съемную комнату. Да, весной Катя сняла комнату поближе к работе и стала жить отдельно, а я на момент ухода от Юли, жила в этой комнате вместе с ней. Катя больше всех любила меня в этой жизни, и такое понятие, как любовь и дружба, я знаю, потому, что я это прожила и прочувствовала. Именно Катя, научила меня этому. Я ни от кого не получала столько веры в жизнь и надежды на то, что будет всё хорошо, как от родной сестры. Мы спали у неё вместе на одной кровати, утром Катя, уходя на работу, всегда оставляла мне завтрак. В квартире мы жили не одни, с пожилой женщиной и ещё молодой девушкой. Катя была исполнительная и покладистая, чему учила и меня. Не знаю, что я сделала не так, но хозяйке квартиры я не понравилась. Её стало смущать, что Катя живет вдвоем со мной, а платит только за себя. Одним вечером, я слышала, как Катя объясняла хозяйке, что я скоро уеду, просто я из Якутии и ехать сейчас мне некуда. После этого разговора, я вышла на улицу и села на скамейку, скоро ко мне спустилась Катя.
– Не обращай внимания, она не со зла.
– Неприятно просто, я ведь плохого не сделала ничего.
– Я знаю, поэтому и прошу не обращать внимания.
– Ты знаешь, как я устала вот так вот жить. С двенадцати лет болтаюсь, дома своего нет. То там поживу, то там. Мне знаешь, так хочется комнату, маленькую, где будет стоять кровать, стол, стул и пустые тетради с ручкой. На столе будет стоять лампа, и я вечерами буду сидеть и писать, обо всём на свете. Пусть эта небольшая мечта, но мне больше и не надо. Я просто хочу, чтобы это было моё и меня от туда никто никогда не смог бы выгнать.
– Всё у тебя будет, вот увидишь! Хватит раскисать систер!
Жаль, что всё хорошее быстро заканчивается, вот и здесь, пришло время, возвращаться домой.
В аэропорту меня провожала Катя одна, Юля не приехала. Я ей позвонила, сказала, что бы она простила меня, но мы после этого почти два года не созванивались. Приехав в аэропорт пораньше, мы сделали пару снимков на память, посидели в кафе, выпили кофе и объявили посадку. Пройдя в накопитель, я спустилась вниз на первый этаж, там стояла Катя, и мы через стекло, прикасались рука к руке. Я плакала и она тоже, но грозили друг другу пальцем не реветь. Тут случилось неожиданное. Рейс задержали, и я, услышав эту информацию, рванула обратно к Кате. На улице мы пошли в кафе, так-так проголодались достаточно сильно, в аэропорту глядя на стоимость сосиски в тесте, я подумала, что лучше тогда, я куплю себе самолет, всё равно стоят одинаково. Я была рада, что рейс задержали, и у нас появилось ещё пару часов, чтобы побыть вместе. Если бы я знала тогда, что этого больше не повторится, я бы старалась запомнить все разговоры, взгляды и объятия, что бы окунувшись в эти воспоминания, ещё раз, ощутить Катино присутствие.
Объявили посадку и на этот раз, уже без задержек. Я опять спустилась в накопитель, и, приложив свою руку к стеклу, вновь ощутила тепло Катиной руки. Когда я села в автобус, Катя так и стояла, не отрывая руку от стекла, я видела её, когда люди открывали двери, а я плакала, уже безумно скучая по ней. Мне хотелось снова кричать до истерики и выпустить эту боль разлуки из себя, но людей было слишком много, и я не могла себе этого позволить.
Дома меня никто не встречал, и ехать мне было некуда. Студенты, которые находятся на практике, не должны жить в общежитии, и у меня было только одно место, куда я могла приехать. Домой к отцу. После всех своих жизненных приключений, я вернулась обратно в ад. Устроившись на работу наборщиком объявлений бегущей строки, я стала получать первую зарплату и содержать отца. Он тогда не работал, и всё так же пил, а потом начались упреки о том, что я даже колбасы ни разу не купила домой. Вот так в очередной раз, я просто оказалась без поддержки. Саша не звонил, Катюшка была далеко, с мамой мы не общались. Я устала при каждой отцовской пьянке, сбегать в баню и спать на холодном полу, а после с утра уезжать на работу и делать вид, что со мной всё в порядке. Слышала
