трудилась в университетском отделе студенческих субсидий. Но даже в свои выходные она всегда была занята. Каждый раз, когда мы пересекались, она куда-то бежала – то торопилась в город по делам, то везла машину на мойку, то спешила забрать вещи Пола из химчистки. А еще у нее было множество друзей. Она посещала книжный клуб и клуб любителей пеших прогулок, и кружок по изучению Библии, а еще брала уроки тенниса. Но каждый вечер в пять она возвращалась домой, чтобы приготовить ужин. При этом всякий раз выбирала новую тему. То у них «Вечер в итальянском стиле», то «Собери свой тако», то «Завтрак на ужин»…
Мы с Чарли доставали готовые блюда из духовки, относили свои тарелки к нему вниз и ели перед телевизором. А Фэй и Пол ужинали в гостиной – тоже под телевизор.
– Почему мы не садимся за стол все вместе? – как-то спросила я Чарли.
– Можно и так. Но Пол вечно включает дебильные передачи.
– А почему твоя мама всегда в хорошем настроении?
– Наверно, радуется, что страсти немного улеглись. Она знавала времена и похуже.
Когда Фэй впервые пригласила меня на семейный ужин, я и не думала, что проходить он будет в двух разных комнатах перед разными телевизорами. В доме у Нельсонов был большой обеденный стол, но я ни разу не видела, чтобы за ним собиралась вся семья.
В детстве нам с братьями не разрешали есть и смотреть телевизор. Теперь же, живя отдельно, я вечно обедала перед монитором. Иногда смотрела какие-нибудь трэшовые реалити-шоу типа «Холостяка» или «Семейства Кардашьян». В «Холостяке» мне больше всего нравилось, как родители провожают дочерей на свидания – матери смахивают слезы, отцы принимают грозный вид. Как будто чувства их девочки для них самое важное в жизни. Чушь, конечно. Но иногда, краем глаза поймав свое отражение в экране компьютера, я понимала, что плачу или улыбаюсь, как идиотка. В такие моменты я себя ненавидела – вот, значит, какая я клуша на самом деле.
В моей семье все было иначе. Не то чтобы мои родные не желали демонстрировать свои чувства. Я нисколько не сомневалась, что меня любили. Но дать понять, что тебе больно, мы не умели. И утешать друг друга тоже. Семейка теней какая-то. Глядя на нас со стороны, я отлично понимала, почему мама нас бросила. И в каком-то смысле даже надеялась, что она нашла себе домочадцев получше. Искренне желала ей этого, потому что и сама верила, что однажды обрету нормальную семью.
Мне всегда представлялось, что мы с мамой снова встретимся на свадьбе, похоронах или смотринах новорожденного. Ведь в такие моменты всегда съезжаются родственники. Ясное дело, никаких трогательных сцен из «Холостяка» или тех, что видишь иногда в аэропорту, не будет. Мы не бросимся друг другу навстречу, раскинув руки. Это все, конечно, мило, но совсем не в нашем стиле.
Скорее, будет так. Например, моя свадьба. Жених – некий безликий, но симпатичный мужчина. На девичнике собирается множество веселых энергичных женщин (интересно, откуда они в моей жизни возьмутся?). Отношения с Моникой у нас куда лучше и теплее, чем в реальности. Бен и Аарон тоже приехали. Отец лучится от счастья и гордости. Мама появляется поздно, когда остальные давно веселятся. Вся такая – в прямом элегантном платье с распущенными длинными волосами. Косметикой она никогда не пользовалась, а вот украшения любила – перепутанные нитки бус на шее, на каждом пальце по кольцу, в носу крошечный бриллиантик.
В моих фантазиях она изумляется тому, как много у меня друзей. И начинает жалеть о своем поступке. Мы смотрим друг на друга с противоположных концов зала. И во взгляде ее в этот момент читается все. «Прости, прости, – говорят ее глаза. – Вот я, здесь, приехала к тебе». На этом фантазия заканчивается. Приятно было бы взглянуть на свою жизнь ее глазами. Прекрасную, полную жизнь.
На воображаемых похоронах компания собирается примерно та же, что и на свадьбе. Безликий преданный муж. Куча друзей. Семья – немного похожая на мою настоящую, но только немного. Кстати, похороны я воображаю свои. Все собрались, кроме меня, конечно. И каждый произносит речь, нахваливая меня на все лады. Я в подробностях фантазирую, что они обо мне скажут – отец, Бен, Робби, мой муж. Тогда-то мама поймет, что уже слишком поздно. А после, когда все будут обниматься и рыдать, к ней подойдет мой воображаемый супруг.
– Вы Наоми? – спросит он.
– Мама Леи, – кивнет она.
Тут появляется отец. Или братья. Иногда даже Робби. Вернее, их улучшенные версии из моих фантазий. Робби, правда, не меняется, в мечтах остается точно таким же, как в жизни. Наверно, поэтому мне с ним так спокойно.
10
На Рождество Фэй и Пол всегда ездили в Аризону навестить друзей. В этот раз, сказали они, их не будет неделю – с девятнадцатого по двадцать шестое декабря, а Чарли присмотрит за котом. Я улетала в Бостон двадцать четвертого. Чарли спросил, не хочу ли я до отъезда пожить с ним и Ириской. А я не знала, как признаться, что без Фэй его дом меня не слишком привлекает.
За несколько дней до отъезда Нельсонов я была у Чарли в гостях. И Фэй сказала:
– Я оставлю денег, чтобы вы могли заказать себе что-нибудь поесть, пока нас не будет. Лея, пойдем покажу, где у меня лежит фен и прочие женские штучки.
Видимо, все уже было решено.
Фэй привела меня в гигантскую ванную с гранитной столешницей, двумя раковинами, джакузи и огромным количеством разнообразных баночек и пузырьков.
– Можешь брать все что угодно. Все мое – твое.
– Спасибо, – пробормотала я, разглядывая бутылочки с лосьонами, шампунями и декоративной косметикой.
– Еще хотела попросить, пожалуйста, пока я в отъезде, напоминай Чарли по вечерам принимать таблетки. И пускай раз или два заглянет на собрания анонимных наркоманов.
– Ладно.
– А еще, милая, дай мне, пожалуйста, свой номер. На всякий случай.
В первый день у Нельсонов я проснулась около девяти, пошла в родительскую ванную и долго принимала там душ, перебирая дорогие шампуни и лосьоны Фэй. Потом решила осмотреться в доме. Из всех комнат просторнее всего была гостиная – со сводчатыми потолками и высокими окнами, за которыми виднелся задний двор, искусственный пруд и выстроенные по его берегам дома.
Я и раньше часто тут бывала, но одна оказалась впервые. Тут же начала внимательно все рассматривать и воображать, как дом выглядел до того, как Чарли сюда переехал,
