жизнь грядущую.
Данте отстреливается в силу умений. Его куртка изодрана, мелкие раны на руках и ногах потихоньку кровоточат. Голод и жажда, недосып и усталость довлеют над ним. Перевязок на всех не хватает, любой кусок здесь ткани на вес золота, поэтому приходится снимать одежду с трупов и пускать её на «бинты».
- Где поддержка!? – кричит кто-то из бойцов. – Нам обещали.
- Данте!? – сквозь шторм пуль и перезвон выстрелов взывает старший, облачённый в серую шинель. – Ко мне! Живо!
Юноша сорвался из укрытия и бегом направился к командиру. За несколько секунд, в полуприсядь, парнишка преодолел сто метров и камнем рухнул возле начальника, найдя должное укрытие.
Над головами мятежников пронёсся реактивный снаряд гранатомёта, ударивший где-то в тылу. Бойцы ответили плотным огнём, уничтожив воина с орудием.
- Они потягивают тяжёлое вооружение! – донесся доклад.
Старший мельком выглянул из укрытия, представленного насыпью из кусков разрушенного здания. Его взгляд рассмотрел минимум десяток новых расчётов с тяжёлым вооружением: станковые пулемёты, автопушки, двуствольные лазерные турели. Всей этой орудийной фантасмагории хватит мощи, чтобы наступление захлебнулось. Они не смогут всей сотней пробиться вперёд.
- Данте! – хватая парнишку за правое раненое плечо, кричит офицер, размахивая старенькой самодельной рацией.
- Да Моретти? - поднимаясь с земли, обращается юноша и чувствует укол неловкости, - простите, точнее господин сотник.
- Я связался с основными силами Ковенанта. Они зажаты от нас в паре кварталов отсюда. К тому же их элитные части не могут продвинуться вперёд и нанести удар по Дворцу из-за «коридора смерти». Уж слишком много там автоматизированных оборонительных систем.
Двоим пришлось пригнуться, чтобы не стать жертвами стрекочущей очереди пулемётов.
- Что вы предлагаете, господин сотник!? – вопросил Данте Валерон.
- Я тебя отправляю с отрядом «Серебро». Я знаю, ты был у энергоузла много раз. Покажешь им обходную дорогу, пока мы прикуём к себе наёмников. А то мы и за ночь не доберёмся до энергоузла! – парням вновь пришлось приложиться к насыпи, чтобы не стать жертвами ретивого вражеского пулемётчика. – А теперь бегом-бегом!
Данте отрывается от земли и бежит прочь, уходя в глубь руин, освобождённых от противника. Он видит, как в двухстах метрах от линии стычки собралась группа людей, расположившись на фоне серых разбитых зданий и широченной, размером с приличный спортивный стадион, развилки главных дорог в городе. Человек двадцать, не меньше. Каждый с серебряной повязкой на плече, положенной над красной. Мужчины и женщины, держащие в руках разнообразнейшее оружие, ещё вчера обычные жители города, сегодня бойцы за его светлое будущее.
Парень со всех ног ломанулся к ним, оставляя шумы боя позади, но они повсюду, льются из каждого квартала в городе, ибо война идёт повсюду. Как бы далеко не продвинулась Армия Канцлера. Противник имеет опорники в каждом квартале и просто так сдавать их не собирается. Он за пару мгновений оказывается рядом с воинами.
- Стой! – кричит юноше испачканный смугловатый мужчина, нацепивший лёгкий бронежилет поверх рваного кардигана, и брюки, уходящие под туфли, защищены лёгкими щитками. – Ещё успеешь набегаться. – Подняв руку в сторону светловолосой девушки, чьи волосы собраны в хвост, молвит. – Вероника, накинь ему повязку.
Пока девушка, перекинув старенький АК-У за спину, вяжет юноше повязку, мужчина, остановивший Данте, рассказывает план:
- Наша задача прорваться к Управлению и взорвать его к чертям. Мы не будем его захватывать, слишком много рисков напороться на засаду внутри самого здания. Поэтому мы взвываем первый этаж и подвал, – и повернувшись к Валерону, с каменным лицом проговорил. – Я – Ахмат, руковожу вами. Твоя задача провести нас как можно быстрее.
- Да, господин, идите за мной.
Группа отправилась прямиком в параллельную сторону линии соприкосновения. План Данте состоит в том, чтобы сделать крюк и подобраться к нужному зданию с противоположной стороны. Тем самым группа совершает примерно лишние полтора километра, но обходит все блокпосты и сторожевые дзоты, избегая лобового столкновения.
- Смотрю, тут ещё боя не было? – смпросил Ахмат.
- Нет, но здесь судя по всему прошли разгневанные наёмники, - пояснил Валерон. – Удивительно, нам удалось обойти противника и найти брешь в линии обороны. По крайней мере я надеялся, что тут никого не будет.
- Почему?
- Тут неудобно обороняться, - италиец повертел пальцем. – Не успели сделать баррикады или оборонительные укрепления.
Данте старается вести группу как можно быстрее, но в то же время осторожно, с ожиданием засады с любого направления. Их путь, словно дорога в ад – дороги, развороченные не только обстрелами, но жадностью тех, кому было поручено и чинить, здания, разбитые не одними артиллерийскими обстрелами, но ленью городских управителей и трупы людей вокруг, убитых не злым умыслом захватчиков, но прошедшими тут наймитамим, столь опрометчиво не оставивших тут солдат.
- И всё же, наёмники тут шли, но не оставили охранения.
- Они не надеялись, что мы так глубоко нет. Тут нет рядом важных объектов, чтобы их охранять.
Юноша, идущий вторым в группе, видит всю картину разрушений, вызванных далеко не военными действиями. Его сердце обливается кровью, сжимается от боли и неистово скорбит. Он всегда видел «пейзажи» загнивающего города, трущоб, с рассадником преступности, и чумы и руины минувшего величия, но раньше эта картина была иной, совершенно. Когда-то это были в глазах парня более-менее обычные улицы, ничем не примечательные, всегда в повседневности своей не вызывающие интереса. Однако пришла битва за город и оказалось, что ландшафты жестокой войны ничем не отличаются от воплощения города, в котором Данте и Яго живут. Что в мирное время, что в военное – ничто не отличается. Только вот реальных боевых действий не было, а был «мир, который нужно хранить всеми силами», как говорили местные властолюбцы. В разуме пронесли самые обычные вопросы – «Почему мирное время по своему виду равно войне?» «Не уж то непомерная жадность элиты способен довести город до состояния полной разрухи?» «Или это всё последствия кризиса с которыми невозможно справиться до сих пор?»
Часто Данте «щипала» мысль, что он не мог стопроцентно определить «врага» на которого можно было повесить всю вину. Да, власть имущие преспокойно жили и пировали посреди разрухи, высасывая все силы из населения, но беда в том, что не они этот мир построили. Так правили их отцы, а до них их отцы и так уходя в долготу истории. Нынешние правители не знают, как можно жить иначе, им просто
