брошены шесть батальонов технопехоты и две бригады штатных войск. Против врага выступили три мотопехотных полка, поддерживаемые двумя танковыми бригадами, авиационной эскадрильей и артиллерийским полком. Лояльное новой власти боеспособное население сформировало полк поддержки, куда и попал Валерон.
Спустя пару часов подготовки в атаку были брошены все имеющиеся силы. Битва за город началась с артподготовки, проломившей и обратившей в щепки и пыль первые баррикады, куда хлынули закалённые войска Ковенанта.
За ними пошёл и Данте, становясь участником жестоких боёв, стремительных стычек и перестрелок, видел, как к ним присоединяются всё больше и больше людей. Сиракузец знал, на что шёл. Ему надоели смерти от голода, его больше раздражает, что жалкая кучка богатеев проедает все ресурсы, оставляя простой народ гнить в нищете. Юноша подумал – уж лучше он сгинет в пламени войны нового крестового похода, нежели останется в стороне, позволяя несправедливо сильным угнетать слабых. И только одной этой мыслью Данте привязал себя к великому и славному будущему.
- Солдаты! – крик вырвал Данте из воспоминаний; командир танкового звена, высунувшись из люка подозвал к себе ополченцев. – Кто здесь командует?
- Старший над сотней, - вперёд вышел высокий худой парень в изодранном пиджаке. – Ополченцы пятой сотни меня слушают.
- Ваших отрезали к северу. Судя по сообщениям их окружают, - офицер махнул рукой, залезая обратно в танк. – Помогите им! Мы вас поддержим!
Данте мог не дёргаться, он солдат второй сотни. Парень вспомнил о плане «Первоначального крестоносца», который стремится нисколько истребить войска противника, сколько завладеть ключевыми точками, транспортными узлами и стратегическими предприятиями. Лишив «Республику» жизненно важных мест и ресурсов, можно нанести сокрушительный удар в сердце, не опасаясь активных и серьёзных боёв на окраинах. Судя по всему, ополченцы попали в окружение при попытке захвата одного из заводов с оружием.
Гром снарядов прогремел вдалеке. Артиллерия «олигархов» отчаянно пытается остановить проникновение мотопехоты, которая продвигается в сторону важных транспортных развязок и перекрёстков.
Самому Данте было приказано прорваться с полком и танками к Управлению центральным энергетическим узлом и повредить его. Свершив диверсию можно на несколько минут отключить автоматические турели, которыми сдерживаются восточные посты обороны и обеспечить быстрое достижение целей.
- Проклятье, что это было!?
Злобный голос выудил юношу из его размышлений. Данте повернулся и увидел такого же парня, в бронежилете, кожаных штанах с высокими шнурованными сапогами, держащий старую лаз-винтовку.
- Это обычные миномёты, Яго. А вот засада впереди более интересное явление, – спокойно отвечает брат, всматриваясь в развороченную улицу, раскинувшуюся средь разрушенных высоток, отчего вся эта местность сильно напоминает ущелье.
- Знаешь Данте, это уже слишком! – вспылил юнец. – Я не подписывался на всю эту хрень!
- Брат, ты что думал, когда присоединялся к полку, что сюда пришли очередные бандиты? – пытаясь перекричать выстрелы, орёт Данте. – Нет, это самая настоящая война, та самая, о которой давно все забыли.
- Вот зараза, мы же поступаем, как предатели. Это же наш дом.
Данте усмехнулся, покачав головой:
- Ты только сейчас об этом говоришь? Вспомни Фьораванти. Разве он были против того, чтобы слетела пара голов из глав Республики? Может, ты ещё помнишь Малиса и как он погиб в руках больных сектанты? Нет, мы не можем быть предателями, ибо мы сражаемся за мир и процветание, – Данте театрально развёл руками, словно отыгрывает роль. – Оглянись вокруг, брат, мы живём в аду! И мы должны сделать всё, чтобы исправить это. Канцлер… я знаю, что за ним придёт и новое время.
- Откуда!?
- Знаю, - махнул Данте. – Верю в это.
- Ах вера! Братец, на одной вере в какого-то правителя далеко не уедешь!
Разговор мог продолжаться ещё долго, только вот ситуация этому не способствует. На горизонте вновь показались солдаты врага, сражающиеся за звонкую и манящую монету. Среди пейзажа руин, разрушенных домов и разбитых улочек вновь закипел бой. Наёмная северная пехота окатила ополченцев плотным огнём, полсотни человек развернулась на запад.
Данте залёг обратно в яму. Он выпустил пятнадцать пуль, сменил магазин и снова стал отстреливаться. Кто-то справа от него попытался развернуть пулемёт, но человека отбросило, грудь разворошило очередью, и земля под ногами покраснела.
- Зараза! – выкрикнул Данте. – Танки-то ушли!
Стрекотание автоматов затопило пространство. Парень аккуратно смотря на мир через прицел отпускает по две-три пули, но все они либо выбивают всплески бетона, либо пробегают мимо. Луч с треском пронёсся над головой, всполох энергии поразил противника среди укрытий.
Миномёты, доселе молчавшие, помогли ополченцам. Снаряды со свистом осели среди наёмников, вбив их в землю, что дало возможность Данте более свободно орудовать автоматом. Поймав на мушку наймита в чёрной форме он без колебаний сжал стальной язычок, ощутив движение оружия в руках. Десяток пуль подкосили ворога, удачно попали в ноги и ключицу, что вызвало у Данте лёгкую тошноту, не более. Годы уличных столкновений, межквартальных кровопролитий научили его одному: жизнь – разменная монета
- Всем приготовиться! – кричит старший над сотней, размещая войска средь городских руин. – Противник вновь приближается! Данте, бегом ко мне!
Сиракузец смог подняться из ямы, пока миномёты утюжили противника и рванул к старшему. Он не замечал, как свистят пули, как ему пытаются стрелять в спину.
«Убьют и убьют», - думал юноша, несясь со всех ног.
Десяток стволов подался в щели и выбоины, прикрыв парня. Лучи лаз-винтовок и очереди автоматов заставили заткнуться противников, что сохранило парня в невредимости.
Данте прыгнул и залёг средь разворошённых построек, в брюхе кого-то здания. В руках сжимается легендарный автомат. Перемотанный изолентой, исцарапанный, помятый, но в боевом состоянии. Через его прицел отлично проглядываются окрестности.
- Под него ещё клепают патроны? – смотря на оружие, вопросил повстанец. – Не думал, что «АК», ещё кто-то использует.
- И вряд ли, когда перестанут, – скоротечно ответил италиец, высматривая противников.
Как только наёмники элиты Сиракузы-Сан-Флорен попытались перейти в контрнаступление их тут же накрыл ураганный огонь мятежников. Ручные пулемёты, старые винтовки и автоматы, пистолеты и самодельное оружие – всё идёт в ход. Трассирующие пули, проблески обычных пуль разрывают пространство на части вместе с отчаянными сорвиголовами, выбежавшими на улицу. Стены один миг заплавались каменной крошкой, посыпая ею окрестности, а по ушам так и бьёт стрелковая канонада.
Повстанцы готовы вгрызаться в грунт, но не отступать. В бой их ведёт что-то посильнее денежной мотивации – сплав отчаяния, доставшийся от прошлого существования, и надежды на
