непонимающе воззрилась на собеседника. Это место такое? Настоящая утка, по каким-то причинам известная в этих кругах? У нее повлажнели ладони, пока она раздумывала, какой ответ будет самым безопасным, а недоумение мистера Синклера росло.
– Лорд Селезенбери, – пояснил он наконец, поняв, что ответа от Китти не дождется.
– О! – откликнулась она слабым голосом (значит, это прозвище). – Нет, боюсь, я с ним не знакома.
Мистер Синклер нахмурился.
– Не может быть, – продолжал настаивать он. – У него в этих местах охотничьи угодья.
Это становилось невыносимым. Китти решила пойти на просчитанный риск. Недостаточно избегать вопросов, ничего не объясняя, она должна назвать причину своего невежества, если хочет достойно пережить этот вечер.
– Правда в том, сэр, – сказала она, отбрасывая всяческую осторожность, – что я не знаю в Лондоне никого, кроме моей тети и семьи де Лейси. Видите ли, мой отец ограждал нас от общества – он очень боялся, что нас совратят с пути истинного, поэтому мы никогда не покидали город.
– Вот как? – спросил мистер Синклер, явно заинтригованный. – Вероятно, чудаковатый был старик?
– Вероятно. Должна признаться, мы с сестрой почти ничего не знаем о мире, а потому простите, если я покажусь вам жеманной, – ужасно боюсь сказать что-то не то!
– Да вы самые зеленые барышни во всем Лондоне, – провозгласил мистер Синклер.
Окинув мисс Тэлбот взглядом из-под густых бровей, он решил, что находит эту неопытность очаровательной.
– Нет ни малейшей нужды волноваться, – подбодрил он собеседницу, обводя рукой комнату. – Право, здесь собрались самые дружелюбные люди во всем городе! Можете нам доверять, мы за вами присмотрим.
Заявленная мистером Синклером благонадежность не помешала ему передать леди Солсбери известия о необычном воспитании сестер Тэлбот после того, как подоспела вторая перемена блюд и он и Китти обратились к собеседникам с другой стороны от себя. Леди Солсбери при первой возможности передала сообщение дальше. Гости встречали новость заинтересованным шепотком и, покончив со второй переменой (значительнее, чем первая, она состояла из гуся, омара и цесарки), пришли к заключению, что сестер Тэлбот следует рассматривать как занимательную новинку. Высокомерия поубавилось. Собрание лордов и леди призадумалось: а ведь вдовствующая графиня проявила огромную прозорливость как хозяйка приема, отыскав столь пленительных чудачек. Китти встретилась глазами с тетей Дороти, и они обменялись едва заметными улыбками облегчения. Переведя взгляд на Сесили, она с приятным удивлением обнаружила, что та непривычно оживлена. Кажется, сестрица многословно посвящала лорда Монтегю в философские воззрения Сапфо и была крайне довольна собой, как часто случается с людьми, которые получают возможность всесторонне продемонстрировать свой интеллект. Китти мысленно поблагодарила молодого джентльмена за хорошие манеры и внимание, с которым он слушал лекцию, хотя ему наверняка было ужасно скучно.
Представители высшего света не так уж существенно отличаются от обычных людей – сделала вывод Китти теперь, когда перестала чувствовать себя осажденным городом. Да, разговаривали они голосами высокими, как осколки стекла, да, они подняли вежливость на уровень ритуала, их жаргон, признаться, был абсолютно непостижим: что-то об Итоне, гувернантках, Лондоне, звучали прозвища лордов и леди, которые вы должны знать, но не можете произносить, если не знакомы с этими персонами. Но пищу они поглощали, как все люди, и чудовищно сплетничали – впрочем, для пущей учтивости украшая сплетни бантами и лентами мнимых заботы и сочувствия.
– Скверные новости о сыне Эджертонов, не правда ли? – произнесла миссис Баррелл вполголоса, но так, что ее услышали все за столом.
– Что случилось? – заинтересовался мистер Синклер, состроив заботливую мину, тогда как глаза его вспыхнули.
– Проиграл в карты целое состояние, дрянной мальчишка, взбудоражил всю семью, – объяснила леди Монтегю, печально покачивая головой. – Им пришлось продать сто акров земли, чтобы оплатить проигрыш.
– А ведь такая прекрасная семья, – сказала леди Рэдклифф, ее эта новость огорчила. – Он был при Ватерлоо, верно, Рэдклифф?
Как только эти слова сорвались с губ леди Рэдклифф, она сразу о них пожалела. Все гости умолкли, устремив взгляды на ее сына, который лишь что-то пробормотал в ответ. Когда стало понятно, что он не осчастливит собрание байкой, леди Солсбери приступила к решительным действиям.
– Милорд Рэдклифф, – воззвала она, – вы должны рассказать нам о Ватерлоо. Мы умираем от желания услышать вашу точку зрения.
– Рэдклиффу довольно скучно говорить о войне, – торопливо вмешалась его мать.
– Но я уверена, он не откажет нам в удовольствии, – продолжала настаивать леди Солсбери. – Не так ли, Рэдклифф? Если мы любезно попросим?
– Что бы вы хотели узнать, миледи? – сухо спросил тот.
– Каково это? – Она в предвкушении наклонилась вперед.
– Ужасно, – ответил он, вертя в руке бокал с вином.
Тон его был небрежен, но Китти почудилось, что в нем звучит предостережение, – и судя по напряженным лицам леди Рэдклифф и Хинсли, им почудилось то же самое, – однако леди Солсбери неустрашимо продолжила.
– Великолепное, думаю, было зрелище, – заявила она восторженно. – Все полки в едином строю, кони, наши красные мундиры, а еще…
– Смерть? – закончил фразу Рэдклифф с хмурой улыбкой. – Ибо, признаюсь, из тех дней в моей памяти осталась лишь смерть, а не красные мундиры.
Леди Рэдклифф внезапно поднялась с места.
– Не пора ли нам удалиться на чай, дамы? – пропела она бодро, и Китти с некоторой печалью оставила свое бланманже.
Сердечное внимание, с которым к обеим мисс Тэлбот и миссис Кендалл отнеслись за чаем, полностью противоречило прохладной сдержанности, проявленной ранее теми же дамами. Пожалуй, одну лишь миссис Баррелл не тронуло объяснение о слишком строгом отце, тогда как леди Монтегю и миссис Синклер, никогда не отстававшие от общих веяний, решили, что сестры Тэлбот «прелестнейшие создания и держатся чудесно». Китти, со своей стороны, всерьез приступила к исполнению выдуманной роли, умоляя собеседниц поделиться советами по навигации в водах лондонского общества. Поскольку дамы привыкли к тому, что молодые женщины в их присутствии напускают на себя вид искушенных и умудренных жизнью особ, то мольбы Китти и столь очевидное признание их высокого статуса им польстили и подействовали освежающе. К тому моменту, когда джентльмены присоединились к дамам, Китти были обещаны приглашения на три бала, все в ближайший месяц.
– Думаю, вечер прошел успешно, что скажете? – шепнула Китти тете Дороти в карете по дороге домой.
– Да, – задумчиво ответила та. – Да, вопреки всем прогнозам.
Она повернулась, чтобы взглянуть на подопечную, и Китти задалась вопросом, не приступит ли тетушка к очередной нотации о том, насколько рискованна и неприемлема ее затея. Но Дороти снова ее удивила.
– Я по-прежнему считаю, что ты не в своем уме, – предупредила она. – И я по-прежнему нахожу утомительным твое непреклонное упорство. Но должна признать, вечер прошел… воодушевляюще. – Она помолчала. – Одним словом,
