ли клуб анонимных чернокнижников планировал сдаться без боя. Слишком серьёзные люди из Спады замазаны. В Охранки решили, что силовая операция потребует слишком много ресурсов и политической воли. По сути, вооружённое вторжение на территорию приграничного региона!
— А так они малыми силами уничтожили и колдунов, и объект… и при этом никто не узнал о диверсии, — закончила за него журналистка, помахивая карандашом.
— Ну да. Речам Раля, что Костик подслушал, можно поверить. Этот, как ты выразилась, тарарам было не скрыть. У столицы возник повод расследовать происшествие. Заговорщики заметались: наврали про демонов, вывезли явные улики, поубивали случайных свидетелей, а потом и вовсе напали на группу экспертов.
— То есть вы оказались приманкой. Не страшно такое осознавать?
Кёрт беспечно пожал плечами.
— Ну, сперва мы не знали, а потом уже поздно было бояться. Мне это казалось игрой, приключением. Изваров переживал, у него воображение хорошее. Фил же не осознал всего или не захотел — он всегда так живёт.
— Да уж, некоторых вещей лучше не знать. Я читала, как пресса освещала подробности скандала в Спаде; тогда многие лишились постов, вплоть до губернатора. Думаешь, они хотели перейти к Тарбагании? Или вообще обособиться?
— Или просто узнали нечто тревожное о будущем королевства, и решили заранее подготовиться, — мрачно ухмыльнулся Олясин. — Этого я не знаю. Считай меня ненадёжным рассказчиком, Марья, но в каждой истории я что-то намеренно пропускаю, что-то слегка приукрашиваю, а многое попросту забываю. Иногда вообще несу всякую чушь… вероятно, влияние хаоса… С тем же Костиком мы эту историю пережили совместно, и я вроде бы знаю, что он думал и чувствовал, но уверен, что сам бы он изложил по-другому. По-своему.
— Кёрт, это нормально. Но ты понимаешь, что я подниму и другие источники?
— Конечно. Поэтому я не плёту тебе всяческих небылиц.
— Хорошо. Чему тебя научила эта история?
Искатель приключений на секунду задумался.
— Тому, что многое оказывается не тем, чем кажется поначалу. В тихом омуте…
— Да, я знаю, о чём ты, — кивнула Мария. — Что насчёт Хаотического Заговора? Эти сепаратисты из Спады отнюдь не были хаоситами… напротив, судя по материалам расследования, им хотелось установить свои порядки. Думаешь, их маленький заговор связан с твоим большим Заговором?
— Разумеется! — Кэррот наклонился к ней через стол и горячо зашептал. — До сих пор неизвестно, кто был вдохновителем. Кто подкинул им эту идею… Осуждённые, не сговариваясь, указывали на несуществующих персон, у которых при этом был доступ к большим государственным тайнам… Понимаешь меня?
— Всем порой кажется, что в правительстве засели враги… но ведь это лишь паранойя.
— Думаешь, я неправ?
— Нужны чёткие факты, Кёрт. Кому из высших кругов выгодно мутить воду в Спаде? Королевским министрам? Членам Совета? — Мария заинтересованно подняла брови.
— Ну а если их цель была просто расшатывать обстановку?
— А инфляция, казнокрадство, кумовство и невежество — тоже дело рук хаоситов?
— Нет, — вздохнул искатель приключений. — Тут и без них радетелей хватает.
Заспанный халдей заглянул к ним в альков и забрал часть посуды, на ходу протирая кружки рукавом. Не желая казаться какой-то обыденной пьянью, Мария тотчас превратилась в серьёзную журналистку.
— Чем для вас завершились эти события? — строгим тоном спросила она.
— Незабываемой физиономией капитана Зямова! Вести-то в Горку уже дошли. А затем в наших судьбах случились необратимые изменения, наложившие отпечаток на всю дальнейшую жизнь… нам дали звания сержантов милиции.
Мария усмехнулась, опять посмотрев на видавшую виды красную рубаху Олясина.
— Сержанты — неплохо, но Воинами Хаоса вы тогда ещё не стали?
— Не стали. Об этом я поведаю в следующей истории… Что добавить? Фил Гвайкин после пережитого раздумал идти на контракт, дослужил срочную и с головой ушёл в фермерство. Мы почти не общались — подозревали, что его болтовня с Кряпиным обострила метания заговорщиков. Наверняка знать не могли, но осадок остался. Гондур Кряпин, как и несколько других местных стражников, во время описанных событий пропал без вести. Может, убрали их, как свидетелей. Может, в бега пустились, граница-то рядом. А возможно, и наши оперативники дотянулись: не случайно они там остались дела завершать.
— Вы с ними ещё пересекались?
— О, не будем вперёд забегать. Сейчас я хочу отоспаться, а уже послезавтра можем встретиться вечером, и я продолжу рассказ.
— По одной сказке за ночь… припоминаю подобное! Но давай для разнообразия встретимся при свете дня? Погуляем по городу.
— Хм! Договорились. Послезавтра к полудню приеду в Харлону со следующей историей. Встретимся на площади Несогласия, давно я там не был. Всё на этом?
— Нет. Замолоди. Ты напомнить просил.
— Что? Ах, да. Воистину ты мнемоник! Объясняю. Замолоди — это тарбаганские сладости, говорят, что их делают аж в самом мистическом Аквонаморе, городе, который то существует, то нет. Я привёз их тебе в подарок. Ты ведь ешь сладости?
— Когда как, — развела руками Мария. — Но раз уж они из Аквонамора… Спасибо!
— До встречи, Марья.
— До встречи, Кёрт.
Часть II
Тролль и комета
Крепче держи рукоятку меча,
Зоркое сердце свое береги!
Звезды сияют — они не молчат,
Только об этом не знают враги.
Эдуард Старков
Глава 4
Ослепительный солнечный свет заливал площадь Несогласия. Над Харлоной стоял душный полдень рабочего дня. Кёрт Олясин в модных бежевых брюках с непараллельными стрелками, синем сюртуке с короткими рукавами и начищенных до зеркального блеска ботфортах тепло улыбнулся Марии Сюрр. Та оделась весьма элегантно: зелёное платье-колокол, оранжевый пиджак с эполетами и высокие туфли из шкуры полосатого драконоида. Самое то для столицы.
— Года три не был здесь, и столько нового! — ностальгически сетовал Кэррот, глазея по сторонам. — Всюду приличные люди шатаются. Стены побелкой закрашивать стали. Так красивей, конечно, но сколько надписей, засохших плевков и рисунков забавных утрачено…
— Жизнь не стоит на месте, — пожала плечами журналистка. — Харлона цветёт, загнивает, растёт во все стороны. Мирное время даёт горожанам возможность работать, гулять, плодиться и размножаться.
— Мирное время… Знаю тысячи мест, где миром не пахнет. Мы отвоевали у вечности пару лет процветания, но грядут перемены, поверь! — авантюрист грозно смотрел на неё. Непонятно, серьёзно или фиглярствуя.
— Значит, надо быстрее писать нашу книгу.
Они вошли под сень вязов Табачной улицы, и Олясин решил пофилософствовать:
— Ты ведь замечала, что время со временем ускоряется? Когда я был маленьким, сезон с первой зелени до первого льда казался бесконечной историей. Каждый день был большим приключением! А теперь эти месяцы пролетают как дым.
— Восприятие. Информации новой
