прочность». Наиль перевел взгляд в угол и прищурился: «Пиллерс — несущий элемент судового набора, на который укладывают палубные бимсы». Он зажмурился: бред не закончился.
От двери раздались странные звуки, и Наиль повернул голову. В каюту вплыл, как космонавт Гагарин в невесомости, штурман. Он хмуро посмотрел на Наиля, оттолкнулся от двери, долетел до койки, схватился за ремни, удерживающие Наиля, кое-как примостился с краю, посмотрел ещё раз, уже укоризненно, прочистил горло и сказал:
— Доброе утро, мистер Иль, — расстегнул ремень, освобождая ему руки. — Это для твоей безопасности. Сам видишь, что творится. Пить хочешь? — и снял с пояса фляжку.
***
Сфера, накачанная магией, удерживала их кораблик как микромир, сохраняя запас воздуха, не давая им сдохнуть раньше времени и плыть неведомо куда, как космический корабль. Ею — магией — можно было управлять, если ты маг, конечно. Но неизвестно что хуже: необученный маг или маг-соперник. Первый, пока научится делать что-либо нормальное, замучает всех результатами экспериментов, второй — убьет садистки, но зато предсказуемым способом.
И два дня, пока единственный маг метался в бреду, проходя все сложности инициации, вся команда болталась вместе с кораблем посреди космоса, то крича от ужаса, то радостно напиваясь в хлам. За эти два дня они прочувствовали всю прелесть перепадов гравитации, когда вдруг центр притяжения оказывался в гальюне, а через минуту опять наступала невесомость.
Пираты мучились и терпели, но не роптали. Надежда выжить несмотря ни на что и морская закалка им очень в этом пригодилась. Спустя пять дней после того, как Наиль очнулся, и неделю после шторма команда жила вполне привычной жизнью скитальцев в бескрайних океанах. Запас воды и еды был на месяц. Воздух магически очищался. К сожалению, магия в сфере предсказуемо понемногу рассеивалась в пространстве, а также на нужды экипажа — ожог залечить, морс забродить, — но, к счастью, молодой растущий организм новорожденного мага пока неплохо справлялся с нагрузкой и восполнял потерю.
Как пиратский бриг оказался в космосе? Сей коллапс был вызван столкновением двух артефактов, двух стихий — водной и огненной. И если огненная — сфера — была известным фактором, то что это был за второй артефакт, командиры спорили. Очевидно, что взрыв случился после того, как Наиль прикоснулся к сфере, но штурман убеждал, что на нём не было никаких артефактов до происшествия и никаких остатков артефакта — после. Капитан же убеждал, что он что-то чувствовал — Наиль «фонил». Может, он проглотил магический амулет, чтобы не отдавать врагу?
Оба мужчины как бы случайно расспрашивали его, но он только пожимал плечами: пляжные шорты, джинсовая безрукавка, никаких амулетов и даже обычных предметов при нём не было. Может, паранджа-накидка оказалась непростой? Герцог отрицательно качал головой: накидка ни при чем.
Оставалось только гадать, но очевидно, что водный артефакт испарился бесследно, ведь Наиль теперь прикасался к сфере и управлял ею без всяких взрывов.
***
Наиль устроился на марсовой площадке грот-мачты и устроил себе тренировку — стрельбу файерболами. Огненные шарики размером с мячик пинг-понга он научился делать позавчера, да и самое высокое место — подальше от центра, которым была магическая сфера в кают-компании, и людей — выбрал не просто так. Случайный сгусток энергии не успеет долететь до палубы и устроить пожар, а быстро развеется и впитается в жадный металл рангоута. И пусть здесь, наверху, было холодно, но маг он или где? Дополнительная тренировка по поддержанию тепла вокруг своего тела лишней точно не будет. Мгновенно примерзающая к металлическому лееру филейная часть тела очень мотивировала постараться не потерять концентрацию, выпуская огненный шар.
Иногда Наиль лениво рассуждал, что находится в идеальных для исследования магии условиях. Он и сфера выступали сообщающимися сосудами. Если Наиль чересчур тратился и падал в обморок, то слуга подхватывал тело, медленно оседающее в пониженной почти до нуля гравитации, и тащил к капитану. Возле сферы он приходил в себя уже не первый раз.
Ну вот опять. Укоризненный взгляд штурмана будет долго преследовать его в ночных кошмарах.
Этот взгляд требовал осознать всю важность происходящего: смерть одного юного мага означает и смерть всему экипажу. Но укор был молчаливый: любому магу нужно тренироваться, даже в таких условиях.
Жизнь постепенно налаживалась.
Наиль прищурился и спрятал насмешливую улыбку, закрыв лицо рукавом — бредовая способность вызвать подсказку пристальным прищуром работала и на людях. Прям как в мультфильме «Остров сокровищ»: «Уильям Ватсон — он же Одноногий, он же Касторка, штурман, судовой врач, характер скрытный, не женат, 45 лет». И если задержать прищур подольше, то можно выяснить, и где служил, и почему не женат, и прочие подробности личного характера. Например, Оливер Вуд – капитан, оказался настоящим герцогом Вудстоунским, где бы это ни находилось. В двадцать пять лет дважды вдовец.
Наиль сдерживал свое любопытство и читерскую способность: не хватало узнать то, за что оторвут голову. Своих секретов хватает. Так сказать, любезность за любезность: начальство не спрашивает, как он оказался на месте княжны, а он не спрашивает, как они стали пиратами. Оба почти маги.
Одному природа дала способности и тут же забрала из-за неудачной инициации. Но чутьё осталось, и потому штурман был неплохим доктором.
Оливеру природа дала способностей не больше, чем было у Клима, но герцог сделал все, чтобы развить их по-максимуму. Остальные маги его за мага не признавали, но он, обвешавшись, как новогодняя елка, амулетами и украшениями с камнями силы был способен творить заклинания. Правда, ограниченные, только контактные, но дайте приблизится ему вплотную – в порошок сотрет. Умеет, знает, практикует.
А вот Наиль мог кидать заклинания на небольшое расстояние, но против капитана не боец. И всё же пусть он единственный маг на этом корабле и в обозримом космосе, но это равновесие легко рухнет, как только поменяются обстоятельства. Наиль понимал это и старался быть дружелюбным, чтобы, при прочих равных, симпатия к нему перевесила корыстные планы. Не то, чтобы он притворялся добреньким. Наиль действительно симпатизировал этим людям, скорее воспринимая их как актеров, отыгрывающих злодеев, ведь по факту ни одного оскорбления, удара или просто подзатыльника ему от них не прилетело. Но трудно быть дружелюбным к тому, о ком знаешь, что он с радостью топит котят в помоях; и это еще самый невинный штрих в чьей-то биографии.
Ладно-ладно, боцмана можно понять: ему было пять лет и вырос он на помойке, — но больше никаких биографических подробностей Наилю знать не хотелось. На фиг, на фиг.
***
Наиль
