сквозь нее.
Появился выход из воспоминаний.
Там. За ней опять что-то шевелилось, как тогда, когда Андреа входила в шатер. Что-то пряталось в углу.
Волосы на голове Андреа встали дыбом.
Это могло быть все что угодно. Сбой в программе сна, случайный ребенок или Пенни.
Но Андреа все же надеялась, что это что-то или кто-то. Она не могла избавиться от этой надежды, которая уже вовсю пульсировала по ее венам. Надежды, что, Фрэнсис мог узнать, что она здесь, как она узнала, что брат был в Замечтанье. И если бы он последовал за ней в шатер, тогда какая-то часть его должна желать, чтобы они были вместе. Даже если кому-то хотелось их разлучить.
Андреа должна была дать ему знать, что все в порядке. Должна была, чтобы Фрэнсис чувствовал себя в безопасности, как в те бессонные ночи, когда она утешала его.
Андреа замерла на месте, сжала покрепче пузырек с песком и прочистила пересохшее горло.
Затем дрожащим голосом она продолжила ту колыбельную, которую пела ему во сне:
Милый мой, я здесь, я рядом,
Засыпай спокойно, ничего не бойся.
Ты найдешь меня везде,
Солнечный свет разгоняет тени
И перенесет тебя в рассвет.
Частицы пыли лениво проплыли мимо окна, но все остальное в комнате оставалось неподвижным.
Сердце Андреа опустилось. Может, этот шум был лишь в ее воображении. Может быть, она в очередной раз тешила себя бесполезной надеждой. Надеждой, которую она испытывала всякий раз, когда телефон звонил и кто-то утверждал, будто бы видел ее брата. Все эти заявления оказались потом фальшивыми. Путаная ложь, придуманная чьим-то извращенным сознанием. Подобно обещанию Замечтанья. Обещанию блаженного избавления.
Вдруг Андреа услышала мягкий голос прямо за спиной. Кто-то произнес: «Пожалуйста, не сердись».
Сердце Андреа сжалось.
Нашелся
Это был голос, который Андреа уже не надеялась когда-нибудь услышать. Он проник в ее уши и расползся по всему телу, заполняя зияющие дыры в ее ослабевшем и усталом сердце.
– Как же я могу сердиться? – сказала она, ее голос дрожал, когда она повернулась навстречу брату. – Я же так долго тебя искала.
Фрэнсис подбежал к сестре, теплые руки обвились вокруг талии Андреа. Она обняла брата, упав на колени. Фрэнсис уткнулся в нее, как он делал это раньше.
Он был настоящим. Он был здесь.
Напряжение покидало Андреа, сменяясь чувством облегчения. Она ощущала себя слабой и выжатой, словно мамина тряпка для мытья посуды, висящая над раковиной.
Она держала брата, пока он плакал, вцепившись в него, вдыхая сладкий запах его волос и обвивая руками его маленькое тело. Слишком маленькое, вдруг осознала она.
Слезы Фрэнсиса высохли, и он высвободился из объятий. Он посмотрел в пол.
– Я не хотел убегать… Я думал, ты будешь злиться на меня. Песочный Человек сказал, что ты злишься на меня и что лучше мне не попадаться тебе на глаза. Я очень хотел обнять тебя, но боялся, что ты будешь кричать на меня и расскажешь маме с папой. Но я просто не мог продолжать делать то, что сказал Песочный Человек. Я так скучал по тебе.
Фрэнсис поднял на сестру грустные, виноватые глаза. Глаза с такими же глубокими фиолетовыми кругами под ними, как она видела у всех других детей в Замечтанье.
Внутри Андреа снова разгорелся гнев на Песочного Человека. Он притворялся дружелюбным и лгал. Он удерживал ее брата вдали от дома так долго.
– Последнее, что я буду делать, так это злиться на тебя, Фрэнсис. И я уверена, что мама и папа тоже.
Он всхлипывал и вытирал нос рукавом пижамы.
– Ты изменилась, – сказал он. – Как тебе удалось стать такой высокой?
Андреа прикусила губу. Фрэнсис был такого же роста и в той же пижаме, что и в ночь его исчезновения. Ее брат не повзрослел. Он все еще был шестилетним мальчиком, которого она потеряла. Время не трогало его.
– Как ты думаешь, малыш, как долго ты здесь находишься? – спросила Андреа, не зная, как найти способ сказать ему правду, и недоумевая, почему ее брат не стал старше.
Фрэнсис сидел на полу, барабаня пальцами по коленям. Андреа сидела рядом с ним, их руки переплелись.
– Это сложный вопрос. Дома мне приснился плохой сон, а потом ты заперла его в банке, и я подумал о хорошем сне и снова уснул. Но потом я проснулся. И я был очень-очень голодным, – Фрэнсис потер живот рукой. – А из окна доносились удивительные запахи. Пахло как на ярмарке. Я подошел к окну, а за ним вместо улицы был лес, и дружелюбная девочка, и большой цирк за высокими воротами. Как будто я могу шагнуть наружу через наше окно, Дреа, и попасть в новый мир. Девочка сказала, что они нашли мой кошмар и хотели сохранить его где-то, где будет безопасно. Они хотели обменять мой кошмар и дать мне взамен один идеальный сон. Тот, который ты сказала мне постараться увидеть, где наша семья и мы все вместе. А девочка еще сказала мне, что, если я пойду с ней, я смогу поесть все, что захочу.
Он жмурился, как делал каждый раз, когда признавался в том, чего он не должен был делать, например смотрел телевизор, когда ему запрещали, или рисовал на стенах.
– И я согласился и встретил Песочного Человека, и он превратил мой кошмар в шатер, в который мне никогда не придется заходить.
– Я знаю, – сказала Андреа, прикасаясь рукой к его щеке. – Я была в этом сне. В нем-то я и догадалась, что нужно искать тебя здесь.
– Я видел, как ты входила. Мне не нравится, когда другие дети заходят в мой кошмар. Я иногда поджидаю их возле шатра. Я пытаюсь их предостеречь.
Фрэнсис скривившись теребил кусок мягкого ковра.
– Песочный Человек нарисовал мне мое желание, вложил его в свой зонтик и сделал его реальным. Это был наш дом, но без всякой грусти. Я хотел остаться в том времени, когда мы все были счастливы и мама с папой не ссорились.
Андреа обняла Фрэнсиса за плечи.
На ее глаза навернулись слезы, когда она вспомнила пустоту последних трех лет с тех пор, как они его потеряли. Рождественские вечера, Дни благодарения – все эти праздники с пустующим местом за семейным столом. И обычные дни тоже. И больше никто рядом с ней на полу не делал домашнее задание. Не с кем было ездить на велосипеде через лес и смотреть мультфильмы в субботу утром.
Инстинктивно рука Андреа потянулась в карман за
