- А вот и не ошиблась! – довольно громко сказала дочка хозяина гостиницы, и эта реплика ребёнка заставила фра прийти в себя и отвести взгляды.
Мы доели свои овощи и поднялись, поблагодарив хозяина.
- Фра Савур, - спросила я. – Не могли бы вы подсказать нам, где здесь ближайший рынок?
- А вот Лукона вас и проводит, - ответил мужчина, кивнув дочке. По всему было видно, что я впечатлила его своим умением есть как настоящая фра, и сейчас он торопился оказать нам услугу.
Девочка не стала спорить, вскочила со своего места и отправилась прямиком к нам.
- Меня Лукона зовут, - независимо сказала она Беану и поправила рыжую прядь.
Я улыбнулась. Лет ей было семь от силы, но держалась она как настоящая маленькая женщина.
- Мы очень рады, что ты согласилась помочь нам, - сказала я, а сестра Морея ласково добавила:
- Светлейший да поможет тебе, потому что и ты не оставила нуждающихся в помощи.
Лукона согласно кивнула и деловито спросила:
- Ну что, пошли?
- Идём, - согласилась монахиня, и мы отправились на выход.
Взгляды с верхнего яруса провожали нас до дверей.
- Лукона, а почему стол хозяина и его почётных гостей не поставили на самый верх? – спросила я. – Там же есть ещё одна ступенька?
- Что ты! – снисходительно посмотрела на меня девочка. – Верхнее место никогда не занимают, ведь это место для короля и других важных лиц!
- И часто у вас останавливался его величество? – спросила я, пряча улыбку. Представить в затрапезном отеле короля у меня не хватало воображения.
- Король ни разу, - недовольно ответила девочка. – Зато у нас часто бывает фрам Раталь, а он служит у самого канцлера Гавури!
Я хмыкнула.
- И что же фрам Раталь делает в вашей гостинице? Неужели снимает комнату? Он ведь, должно быть, живёт во дворце?
- Фраму Раталю очень нравится морской суп, который готовит наш повар! – гордо сказала Лукона.
- Это тот, который мы сегодня ели? Тогда я его понимаю! – согласилась я.
- Фрам Раталь говорит, что никто в Биссаре не умеет так готовить морену!
Я поспешно кивнула. Значит, в этой гостинице у моря время от времени бывает высокопоставленный фрам Раталь. Хм…Прекрасно! Быть может, и мне посчастливится когда-нибудь его увидеть и переговорить о своих идеях. Вопрос только, захочет ли фрам говорить с безродной девчонкой. Да я и сама постесняюсь подойти к нему в том рванье, что сейчас на мне надето.
Решено! Мне нужно новое платье!
Пока мы шагали к рынку, который, к счастью для моих неокрепших ног, оказался недалеко от гостиницы, я успела подумать о первоочередных тратах. Пока мы питаемся в гостинице, покупать еду не будем, это уже хорошо. Для начала нужно приобрести приличное платье для меня и рубашку и брюки для Беана. Также нам нужна хорошая обувь. Те туфли, в которых меня привезли в приют, может и годились, пока я сидела в кресле, но теперь нещадно натирали пятки. С этого и начнём.
Но прежде всё же разыщем Гевун. Потом можно будет отпустить Лукону, чтобы не тратила на нас весь день.
- Лукона, - попросила я девочку. – Покажи, пожалуйста, где нам найти травницу Гевун?
- Это воон в том ряду, - показала Лукона. – Идёмте, я провожу. Мне мама часто покупает у неё травки от живота.
Она устремилась вперёд. Я торопилась за ней и морщилась. Сестра Морея заметила это и сказала:
- Не надо было выходить так далеко, пока ты не окрепла.
- Чем больше я буду ходить, тем быстрее окрепну, - возразила я. – Только не с этой реактивной девочкой!
- Реактивной? – не поняла монахиня.
- Ну, значит, очень активной, подвижной, - выкрутилась я.
- Странно ты порой говоришь, - заметила сестра Морея. – И грамотная, хоть и бедная. Видно, мать у вас с Беаном не из простых была.
- Теперь уже не спросишь, - вздохнула я, вновь отругав себя в душе за неосторожность. Ладно, сестра Морея, она уже своя и нам не враг, а если при ком чужом подобное выдам?!
Хорошо, что мы уже дошли до ряда, где торговали овощами. В конце его и пристроилась травница.
Гевун была немолода – около семидесяти лет. Сухое морщинистое лицо потемнело от солнца. Волосы убраны под платок – ни дать ни взять, деревенская бабушка. Глаза поблекли от старости, а вот взгляд был острым и какими-то таким, что я невольно поёжилась, когда она на меня посмотрела. Как будто видела насквозь и знала обо мне всё.
- Скажи, любезная, - начала разговор сестра Морея. – Есть ли у тебя травы от воспаления ран?
Травница перевела взгляд на монахиню и усмехнулась:
- Чтобы у Гевун и чего не было?!
Прилавок травницы и правда впечатлял. И аромат сушёных трав витал над всем рядом.
- Только кому нужна трава, с тем и говорить буду, - заявила Гевун и посмотрела на меня.
- Она девочка ещё, говори со мной, - возразила сестра Морея, нахмурясь.
- Сегодня – девочка, а завтра – фра, - улыбнулась Гевун, показав беззубый рот. – Это у нас с тобой жизнь к концу катится, а у неё только начинается. Ты иди, сестра, детям конфет купи, воон там продают. А мы поговорим пока.
- Идите, сестра Морея, - улыбнулась я и сунула в руку Беана тум. – Я вас здесь подожду.
У Луконы, увидевшей, что её новый знакомый неожиданно разбогател, загорелись глаза. Она нетерпеливо потянула Беана за руку:
- Идём! Я покажу, где самые вкусные сливочные тянучки!
Сестра Морея вскрикнула, пытаясь остановить детей. Куда там! Монахиня оглянулась на меня, явно сожалея, что не может разорваться, и устремилась вслед.
- Ну, рассказывай, - негромко сказала Гевун. – Для чего тебе травы от ран потребовались?
Я посмотрела на неё, прикидывая, насколько можно раскрыться. Но травница сразу пресекла попытки утаить от неё часть правды.
- Или говори, как есть, или помогать не буду.
И я, неожиданно для себя, рассказала ей всё. Как придумала вываривать чейваз, чтобы сделать его мягким и рыхлым, как решила соединить несколько листов в перевязочный пакет для раненых. Сказала и о том, что хочу сделать их безопасными, чтобы не занести заразу в открытую рану.
Закончив, замолчала. Сказать, что волновалась, значит, не сказать ничего. От этой странной старухи сейчас зависела вся наша будущая жизнь.
- Дело хорошее, - пожевав губами, наконец отозвалась Гевун. – У нашего-то короля что ни год – так новая война. Только не выйдет у тебя ничего. Ещё хуже сделаешь. Помирать будут от твоих пакетов.
- Как? – растерялась я. – Лист же уже вываренный, грязи на нём нет, да если ещё в траве вымочить…
