— Мой дом здесь, с тобой. Хочу, чтобы все оставалосьбез перемен, как сейчас.
— Ты принимаешь решение за меня, — с вызовомуказала я. — А тебе не приходило в голову, что я вправе делать это сама?
— А что бы ты сделала, если бы нашелся другойвыход? — неожиданно спросил он. — Вдруг появилась бы возможность нетебе стать такой, как я, а мне сделаться смертным, как ты? Что тогда?
Александр перестанет быть вампиром?
Я опешила, обдумывая саму такую возможность. По правдеговоря, я плохо представляла себе тяжесть того бремени, которое легло бы нанего в этом случае. Вдруг ему не понравится быть смертным? Что будет, еслитакого рода перемены повлекут за собой изменение личности? Нельзя исключать,что возлюбленный не будет счастлив после преображения, станет испытывать горечьи винить меня в случившемся.
— Я нравлюсь тебе только потому, что вампир? —спросил Александр.
— Ничего подобного. Будь ты хоть троллем, я бы тебя всеравно любила. Но ты тот, кто есть. Я не хочу, чтобы ты менялся.
— Вот и я смотрю на тебя точно так же. — Он взялмое лицо в ладони. — Люблю тебя такой, какая ты есть.
— Ага, значит, я разонравилась бы тебе, если бы сталавампиром?
— Нет, конечно, я все равно бы тебя любил, но… Вдругтебе не понравилась бы новая жизнь?
— Да с чего бы вдруг? Я всегда мечтала быть такой, какты.
— Подумай о том, что тебе пришлось бы скрывать своюновую сущность от родных. Узнай они правду, как думаешь, это бы их обрадовало?Любимая дочка вдруг превратилась в кровососа! Может быть, в теории все это иувлекательно, но только до тех пор, пока не приходится бросать насиженноеместо, скрываться от преследований. Так было с моими бабушкой и дедушкой. Тывот и сейчас считаешь себя отверженной, но кем, как думаешь, стала бы впотустороннем мире?
Честно говоря, о таких подробностях я особо не задумывалась,не рассматривала вопрос в таком свете.
— Ты часто говоришь: «Укуси меня», но дело обстоитдалеко не так просто. Мне нужно принять решение, касающееся тебя, которое вкорне изменит твою жизнь, причем навсегда. Думаешь, легко на это отважиться?
Да, Александр всегда в первую очередь думал обо мне. Причемне только о сегодняшнем дне, но и о будущем.
— Но ты не можешь покинуть Занудвилль! Обещай, что останешься, —взмолилась я.
— Обещаю сделать все, что в моих силах. Я все времяпытаюсь найти решение, каждый день, каждую минуту. Я… — Он сжал мои плечии продолжил: — Помимо всего прочего, не могу же я оставить тебя один на один сэтим Тревором Митчеллом.
Я думала об особняке, о времени, проведенном в гробуАлександра, о том, как мы в сумерках любовались его картинами или прогуливалисьпо коридорам, в которых горели свечи.
— Это разбивает мне сердце, — сказала я.
— Мне тоже. Еще недавно я даже не задумывался о такойвозможности. Мне казалось, что особняк вечно будет принадлежать нашей семье. Янавсегда останусь в нем.
— Если ты будешь жить в Румынии, то мне придетсяотправиться туда. Я не смогу жить без тебя.
— Не стоит смотреть на все так уж мрачно. — Александркоснулся моей щеки. — Начать с того, что покупателей на дом пока ненашлось. Значит, еще есть время, чтобы отыскать выход.
21. Горячие новости
Когда я вернулась домой, родители уже ждали меня, не находясебе места. Мне и без того было плохо, хоть умирай.
— Ну так что тебе сказал Александр? — спросиламама. — Они остаются в городе?
Я покачала головой.
— Ты, должно быть, расстроена.
— Так и есть.
По моим щекам, уже и без того влажным, полились слезы.
— Ох, нам ведь тоже очень приглянулись его родители.Весьма жаль, дорогая. Мне казалось, что им здесь понравилось. С другой стороны,должна сказать, что у этой семьи возникли бы трудности, если бы они осталисьздесь.
— Это еще почему? Неужто причина в том, что миссисСтерлинг носит корсет и прикрывается зонтиком от лунного света? —возмутилась я, хотя и едва могла говорить.
— Ты сама без конца стенала по поводу того, какой у насконсервативный город, — заметила мама. — Вполне возможно, они решилиподыскать себе место, где предрассудков поменьше.
— Какова вероятность того, что я смогу отправиться сАлександром, если он уедет? — спросила я папу.
— Она равна нулю, — лаконично ответил он.
— Милая, я понимаю, это твоя первая любовь… —начала было мама.
— Это моя единственная любовь!
— Ничуть не сомневаюсь. Знаю, что ты в этом уверена, нотебе всего шестнадцать.
— Скоро будет семнадцать. Джульетта в этом возрастевышла замуж.
— Ну и чем это для нее кончилось?! — хмыкнул отец.
— Ничего смешного! Если Александр уедет, то моя жизньбудет кончена. Вот вам и все. Просто и ясно.
Я снова ударилась в слезы.
Мама обняла меня, как малое дитя.
— Почему Стерлинги не могут остаться здесь? —всхлипывая, бормотала я. — Что они забыли в этой своей Румынии.
— Уверена, у них там остались близкие, — заметиламама, ласково убирая волосы с моего лица, мокрого от слез. — Это их дом.
— Но дом Александра здесь. Ему почти восемнадцать, тыже знаешь. Если мы купим особняк, то он сможет остаться.
— Боюсь, два дома нам не потянуть.
— Но попробовать же можно! Использовать деньги,отложенные мне на колледж. Я найду работу.
— Как ты себе это представляешь? — улыбнулся папа.
— Так и представляю. Пойду и заработаю!
Я выпалила это сгоряча, но тут же прикинула, сколько мнеплатили в агентстве Армстронг, и пылу у меня поубавилось.
— Да уж, — уныло пробормотала я. — Пожалуй, смоей квалификацией мне на такую покупку и к пенсии не заработать.
— Когда твоя мама с началом летних каникул возвращаласьдомой, мне становилось так одиноко, — сказал папа. — Я писал ей каждыйдень, упрашивал поскорее приехать. Интернетом тогда и не пахло, даже смеждугородней связью были проблемы.
— Электронная почта не заменит Александра, —заявила я и бросилась к себе в спальню. — Его ничто не заменит!
Родители промолчали. Им нечем было меня успокоить.
На следующий день новость о продаже дома на Бенсон-хиллраспространилась по всему Занудвиллю со скоростью торнадо. Хотя этотстремительный ураган причинил ущерб только моему сердцу.
