пальмовыми, фиговыми и вишневыми деревьями в полном цвете. Рощи эти населяли златокрылые и сладкогласные пернатые экзотических стран; ботаник, лошадиный, птичий и собачий охотники, каждый здесь находил себе богатую пищу.
Привезенные на кораблях английские буцефалы[522] в виду многочисленной публики выгружались и поднимались на блоках в деревянных ящиках и моментально обступались знатоками-покупателями.
В лавках за накрытыми столиками пресыщались гастрономы устрицами, только что привезенными с отмелей в десять дней известным в то время голландским рыбаком на маленьком ботике в сообществе одного юнги и большой собаки.
Коренастый голландец, в чистой кожаной куртке и в белом фартуке, с простым обломком ножа в руках, спешил удовлетворить желание своих многочисленных гостей, быстро вскрывая на тарелках своих жирных затворниц. Молодой юнга сновал между столами с подносом, уставленным стаканами со свежим пенящимся английским портером.
Специалисты по части прекрасного пола любовались хорошенькими розовыми личиками в соломенных шляпках, пугливо выглядывающими из маленьких окошечек трехмачтового корабля. Груз этот предназначался в лучшие барские дома и состоял из немок, швейцарок, англичанок, француженок, на известные должности гувернанток, нянек, бонн и т. д. Интересные пленницы ждали своих будущих хозяев и полицейского чиновника для прописки паспортов.
Первый общественный увеселительный сад открылся весною в 1793 году на Мойке (теперь Демидовский дом трудящихся); учредил его поддиректор императорских театров барон Ванжура; увеселительный сад именовался «Вокзал в Нарышкиновом саду».
Здесь каждую среду и в воскресенье давались праздники, балы, танцевальные вечера и маскарады с платою по рублю с персоны. Увеселения начинались с 8 часов вечера; посетители могли приходить в масках и без маски. В зале, предназначенной для танцев, играло два оркестра музыки: роговой и бальный. На открытом театре давали пантомимы и сожигали потешные огни. Иногда здесь шли и большие представления, как, например, «Капитана Кука сошествие на остров с сражением, поставленным фехтмейстером Мире», или «Новый год индейцев», народные пляски и т. д. При этих представлениях публика платила 2 рубля.
Здесь показывали свое искусство, как гласила афиша того времени, и путешествующие актеры, и мастера разных физических, механических и других искусств, музыканты горлые, на органах и лютне, искусники разных телодвижений, прыгуны, сильные люди, великаны, мастера верховой езды, люди со львами и другими редкими зверьми, искусными лошадьми, художники искусственных потешных огней и т. д.
Нарышкинский вокзал не просуществовал долго, скоро он закрылся, хотя его артисты, по словам современников, имели вначале великий успех. Вообще летних частных увеселительных садов в начале нынешнего столетия было гораздо больше, чем теперь. Первым в ряду их бесспорно стоял императорский Летний сад, затем другой в Литейной части, под названием Итальянский.
В этих садах в праздничные и воскресные дни играла императорская роговая музыка.
Был также в городе «Вольфов сад» при оспопрививательном доме, потом славился еще «Фридериксов» при ситцевой фабрике. Затем известны были загородные сады: Аптекарский, или Ботанический, и еще графа К. Гр. Разумовского на Крестовском острове; в этом саду, у каменного охотничьего замка, для увеселения публики закидывалась тоня для ловли рыбы; тут же находился трактир, где угощали прохожих напитками и кушаньями. Каменный остров со своими тенистыми аллеями был также один из любимейших народных садов; где теперь стоит летний дворец великой княгини Екатерины Михайловны, в то время был разведен графом Бестужевым-Рюминым прелестный увеселительный сад в голландском вкусе, с каналами, выложенными известковым камнем, с беседками для охотников, с увеселительными тонями и другими барскими затеями.
На Елагином острове, или, как его прежде называли, на Мельгуновом острове, публика тоже пользовалась самым широким гостеприимством от владельца, гофмаршала И. П. Елагина.
Здесь строго было приказано дворецкому угощать всех желающих обедом и ужином.
В праздничные дни в саду играла музыка, кривлялись паяцы и пускались увеселительные потешные огни.
В Выборгской части существовали сады графа Ал. Сер. Строганова и графа А. А. Безбородко.
В Строгановском саду в праздничные дни происходили танцы на открытом воздухе; раскинуты были палатки, где угощали также даром вином и яствами.
Существовал также увеселительный сад на острове Круглом, перед самым главным устьем Невы, напротив Подзорного дворца. Здесь, впрочем, бралась плата за вход с человека по 25 копеек, а за все лето по 2 рубля с полтиной.
Любимыми удовольствиями петербуржцев считались также прогулки по Неве в шлюпках и больших лодках, в 3, 4, 6, 10 пар весел, с ловкими гребцами, одетыми в голландские куртки. В летние ночи такие шлюпки были видны ежеминутно, с гребцами, распевающими песни и играющими на рожках.
Шлюпки эти содержались присутственными местами для перевоза через Неву, когда не было мостов.
В «Красном кабачке», в «Желтеньком», в Екатерингофе происходили настоящие оргии. На катерах с музыкою и песенниками, на тройках, на лихих рысаках туда съезжалась публика. Заехав же в трактир, спрашивали шампанское не бутылками, а целыми ящиками. Вместо чаю пили пунш. Цыгане, крик, шум и мертвая чаша! В старину все это считалось молодецкою забавою.
На Петергофской дороге существовал великолепный сад А. Л. Нарышкина у Красной мызы, простиравшийся чуть ли не на 7 верст, тоже доступный для публики. Здесь даже была выставлена при входе доска с надписью: «Приглашаем всех городских жителей воспользоваться свежим воздухом и прогулкою в саду, для рассыпания мыслей и соблюдения здоровья».
По Шлиссельбургскому тракту были загородные великолепные сады со свободным входом для всех: князя Вяземского, Зиновьева, Апраксина, Потемкина, Шереметева и многих других.
Для дальних прогулок существовали уже в полной царственной красе императорские и великокняжеские дворцы и сады: Петергоф, Ораниенбаум, Гатчина, Царское Село, Павловск и прочие.
Некоторые откупщики и богатые люди давали праздники в своих садах, ничуть не отличавшиеся от царских праздников. Так, в 1820-х годах недалеко от Большого Охтенского перевоза жил богач Ганин, известный своими лукулловскими праздниками, своим садом и затеями. Он нередко устраивал праздники в своем саду, стоившие ему не менее 5000 рублей. По приказу его, как по волшебству, созидались из зелени и цветов в саду множество храмов, беседок, роскошно иллюминованных разноцветными фонарями и венецианскими люстрами.
В каждой из этих беседок для гостей был сервирован роскошный ужин. Вся крепостная прислуга этого барина при таких случаях была закостюмирована: женщины – нимфами, наядами, сильфидами, мужчины – гениями и силенами, дети – амурами. Сильфиды прислуживали у стола, наяды разливали вина, фавны носили кубки и блюда с яствами. Сатиры и нимфы с амурами в это время кружились в веселых плясках. Музыка, песни, бенгальские огни придавали всему этому вид полного очарования.
Нередко, впрочем, природа омрачала эти пиршества на открытом воздухе. Небо покрывалось тучами, гром заглушал музыку, а сильный дождь разводил вино. Картина общей внезапной сумятицы
