Однако все восторги и восхваления его отваги, все радужные мечты были уже после его славных побед. А сначала кипрскому королю нужно было не только отстоять право быть предводителем крестового похода, но и доказать свое право занимать сам кипрский престол. Провозглашение Пьера I королем Кипра вызвало недовольство на Западе, особенно короля Франции и римского папы. Его право на трон оспаривалось внуком короля Гуго IV Гуго де Лузиньяном, от чьего имени выступал король Франции Иоанн II. Не успел Пьер I получить корону Кипра и Иерусалима, как французский король, отстаивая интересы своего родственника принца Галилейского Гуго де Лузиньяна (оба были праправнуками Людовика IX и являлись троюродными братьями друг другу), обратился к папе с требованием разобраться в законности престолонаследия на Кипре[192]. Дело в том, что Пьер I являлся сыном Гуго IV от второго брака. Первым сыном Гуго был Ги, женатый на дочери герцога Людовика I Бурбона Марии. От последнего брака в 1343 г. родился Гуго, принц Галилеи. В том же 1343 г. Ги умер, освободив таким образом возможность престолонаследия своему сводному брату Пьеру I, потому что по «Ассизам Иерусалима и Кипра» престол передается от отца к сыну, если таковой имеется в живых, а не к внуку. Кроме того, как показывает практика, в государствах крестоносцев вообще, как правило, предпочтение отдавалось королю, жившему в данной среде, а не какому-то неведомому, возможно никогда не бывавшему на Востоке человеку из Европы. С этой точки зрения было совершенно логичным провозглашение Советом кипрских баронов королем Пьера I. В то же время существовал еще брачный договор о союзе Ги де Лузиньяна и Марии Бурбон, заключенный в 1328 г. между королем Франции и Людовиком I Бурбоном, с одной стороны, и королем Кипра Гуго IV Лузиньяном — с другой. В момент заключения брака Марии было 12, а Ги — 14 лет. Согласно договору, в случае смерти Ги де Лузиньяна родившийся от их брака сын должен наследовать кипрский трон. Мария в случае смерти мужа становилась свободной, могла покинуть Кипр и снова выйти замуж. Это действительно произошло. Она покинула Кипр и увезла с собой сына, несмотря на глухое недовольство и реальные протесты своего свекра, вероятно, не желавшего отпускать с острова возможного наследника престола. Создается впечатление, что только после неоднократных просьб к кипрскому королю папы Климента VI Мария получила возможность уехать с Кипра. Папа между тем обращался к королю Кипра лишь с просьбой разрешить его внуку посетить родину матери. При этом подчеркивалось, что именно Гуго, принц Галилеи, является наследником кипрского престола[193]. До воцарения Пьера I ни Мария, вышедшая в 1347 г. снова замуж за Роберта Тарентского и жившая главным образом в Неаполе, ни ее сын Гуго не бывали на Кипре[194]. Но о своем родстве с монархами Кипра и о праве на королевский престол они не забыли. Тем более, что в Западной Европе вряд ли кто-то мог усомниться в законности претензий принца Галилеи на кипрский трон. Именно поэтому воцарение Пьера I имело на Западе широкий резонанс, именно поэтому он не мог не отреагировать на притязания своего племянника и не попытаться уладить конфликт. Пьер был вынужден отправить к папе Иннокентию VI (1352–1362) представительное посольство с широкими полномочиями и богатыми дарами, призванное отстаивать его права на престол. Для исполнения деликатной миссии в 1360 г. были избраны Жан де Морфу и Томас де Монтолиф. Однако все их старания, разъяснения, ссылки на кипрские законы были тщетны. С точки зрения папы и французского короля брачный договор, заключенный в 1328 г., сводил на нет кипрские ассизы по вопросам престолонаследия. Наверное, не последнюю роль в улаживании конфликта сыграл личный контакт Жана де Морфу с принцем Галилеи Гуго. Жан де Морфу предложил Гуго руку своей дочери Марии и получил от последнего согласие. Тогда же Гуго согласился на предложенное ему киприотами ежегодное содержание в 50 тыс. белых безантов Кипра в обмен на отказ от кипрского престола. В 1363 г. Пьер I, будучи в Авиньоне, ратифицировал данный договор. Гуго, принц Галилеи, не только принес оммаж кипрскому монарху, но судя по всему стал его активным сторонником. Мы видим его рядом с королем во время похода на Александрию в 1365 г., в 1367 он рядом с Пьером в Атталии, а затем во Франции[195].
По вступлении на престол Пьер I продолжает политику своего отца в отношении турок. В начале 1360 г., едва вступив на престол, он взял под свое покровительство город-крепость Корхигос, расположенный на побережье Киликийской Армении, воспользовавшись призывом местного армянского населения о помощи и защите. (Город оставался под юрисдикцией Кипра до 1448 г.). В следующем 1361 г., заручившись поддержкой генуэзцев и госпитальеров, он направил свой флот против Атталии, расположенной на малоазийском побережье. Выгнав из города мусульманского правителя, кипрский король разместил в нем свой военный гарнизон. Все попытки турок отбить город, предпринимавшиеся в 1361, 1362, 1370 гг., были тщетны. Лишь в 1373 г. с началом кипро-генуэзской войны город был потерян киприотами. Но главная задача, которую ставил перед собой Пьер I, — ослабить экономическую и политическую мощь другого своего соседа мамлюкского Египта. С 1362 по 1365 г. Пьер I находился в Западной Европе. Он искал поддержки у папы и европейских правителей в организации крестового похода на Восток. Крестовый поход был объявлен в 1363 г. папой Урбаном V. Однако и папе и многим западноевропейцам предводителем похода сначала виделся не Пьер I Лузиньян, а король Франции Иоанн II. Заключенный в ходе Столетней войны мир с Англией в 1360 г. позволял многим надеяться на оживление крестоносного движения под руководством именно французского короля, которого, видимо, уже традиционно рассматривали лидером крестоносцев. Кроме того, возможно выступление в роли предводителя крестоносцев было выгодно и самой французской короне, которая могла бы значительно поднять свой авторитет, заметно пошатнувшийся из-за поражений в начале Столетней войны, и получить финансовую поддержку. Однако в 1364 г. Иоанн II умер, и Пьер I Лузиньян перехватил инициативу и роль лидера крестового похода. Скорее всего, для папства этот шаг кипрского монарха был довольно неожиданным. До 1364 г. в папских документах не содержится ни малейшего намека даже на то, что кипрский король присоединится к войску крестоносцев. Но два сохранившихся письма Пьреа I, адресованных первое — правительству Флоренции, второе — сенешалю Неаполитанского королевства и написанных незадолго до его отплытия с Кипра в октябре 1362 г., свидетельствуют о том, что предстоящая война стояла у него на первом плане[196]. Мнение же Леонтия Махеры, что Пьер I покинул Кипр по требованию папы явиться лично в Римскую курию, дабы доказать законность своего восшествия на кипрский престол в связи с претензиями его племянника принца Галилеи Гуго, о чем мы уже говорили, оказывается неверным. Кроме того, покинув остров, Пьер I отнюдь не спешит появиться перед папой. Его путь сначала лежит в Венецию, а затем в Милан и Геную. Везде, наверное не случайно, он ведет разговоры об опасностях со стороны турок и мамлюков, которые угрожают христианам на Востоке. Он формально подтверждает привилегии генуэзцев на Кипре, данные им еще Генрихом I Лузиньяном в 1232 г. Однако он гарантировал привилегии, которые, судя по всему, и не собирался выполнять, потому что уже в следующем году генуэзцы выдвинули целый список претензий и требований тех же самых привилегий, о чем подробно пишет и Мэхера[197]. Обещания привилегий на Кипре, несомненно, были нужны Пьеру I для достижения сиюминутных целей — формирования крестоносного войска и подготовки войны против мамлюков. В Авиньоне кипрский король появляется только 29 марта 1363 г. А двумя днями позже король Франции поднял крест и провозгласил крестовый поход. То же самое сделал и кипрский монарх. Начало похода было намечено на 1 мая 1365 г.[198]
