«Верхом добрался до первого эшелона. Здесь меня встретили начальник штаба армии генерал-майор Пигаревич и начальник оперативного отдела подполковник Переверткин[43]. Бывший командующий армией генерал Л.А. Говоров болел и уже довольно продолжительное время находился в госпитале»{83}.
* * *
За битву под Москвой Говоров был награжден двумя орденами Ленина — в конце 1941-го и в 1942-м, причем, что интересно: номера орденов следовали один за другим: 7551 и 7552.
* * *
Еще находясь в госпитале, Говоров уже знал, что в 5-ю армию он не вернется, его ждало новое назначение.
21 апреля Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение расформировать Волховский фронт. Его войска составили Волховскую группу Ленинградского фронта. Командующим Ленинградским фронтом и этой группой был назначен генерал-лейтенант М.С. Хозин[44], командующим Ленинградской группой — генерал-лейтенант артиллерии Л.А. Говоров.
Удивило ли это Леонида Александровича? Сейчас сказать сложно… Как военный человек, он привык выполнять приказ, не задумываясь над тем, чем он вызван; главное — как его выполнить. Но Говоров и сам понимал, что уровень армии он уже перерос, группа войск — еще одна ступень.
Хотя разделение фронтов и было сделано для того, чтобы добиться более четкой согласованности в действиях советских войск, направленных на разгром группировки противника под Ленинградом и прорыв блокады, эта реорганизация не дала положительных результатов{84}.
Один из участников Ленинградской битвы справедливо отмечал, что только «за первые три с половиной месяца войны сменилось четыре командующих фронтом и пять начальников штабов Ленинградского фронта. У каждого из них были свои привычки, свой сложившийся стиль командования. Каждому из них требовалось какое-то время затратить на врастание во фронтовую обстановку, на ознакомление с руководящим составом фронта и армий, на анализ боеспособности войск. И все это надо было делать в условиях сложной и напряженной боевой обстановки
Ясно, что в таких условиях, при крайне ограниченном времени командующие не могли глубоко вникнуть во все вопросы фронтовой жизни, сработаться по-настоящему с аппаратом управления, знать, на что способен тот или иной начальник. Все это неизбежно создавало излишнюю нервозность в работе и поспешность в выводах и оценке складывающейся обстановки, приводило к излишним осложнениям»{85}.
Естественно, что и Говорову было необходимо время, чтобы понять, разобраться в обстановке. Недаром же этот северо-западный участок советско-германского фронта считался наиболее сложным, дела — запутанными, потери — большими, затраты — огромными, а результаты — совершенно незначительными. Добавим к этому еще и природу с погодой (болота, дождь вперемежку со снегом, бледное солнце и ветра со стороны Балтики), столь характерные для этого региона, и картина будет полной в своем сюрреализме. Войскам, испытывавшим недостаток и в продовольствии, и в боеприпасах (доставка их обходилась «большой кровью»), держать оборону приходилось в таком безлесье (под Ленинградом) или наступать по такой заболоченной местности (волховский участок), что непонятно, от чего больше страдали: то ли от прелестей природы, то ли от противника.
Эта ситуация для Говорова прояснилась к концу апреля, когда завершилась Любанская операция: войска 2-й Ударной армии Ленинградского фронта, сковав силы группы армий «Север», перешла к обороне на фронте Кривино, Ручьи, Червинская Лука, Красная Горка, Еглино, озеро Черное. Потери советских войск превосходили немецкие в 1,5—2 раза, причем смертность была огромна, в первую очередь среди раненых: не хватало медикаментов, перевязочных средств, все это застряло на подходах к медчастям. Транспортировка раненных осуществлялась с большим трудом, да и не всех довозили до стационарных госпиталей, бойцы и командиры умирали по дороге. Свою роль сыграли и болота: влажность (со всеми вытекающими последствиями) лишь усугубляла и без того тяжелую ситуацию. В результате оборона 2-й Ударной армии постепенно стала приобретать очертания окружения, это грозило серьезными последствиями.
На участке Ленинградской группы ситуация была может чуть- чуть полегче, но — лишь с точки зрения боевых столкновений: на фронте временное затишье, противник готовился к летним боям, дожидаясь, когда просохнут дороги. С точки зрения снабжения воинских частей и гражданского населения Ленинграда продовольствием, горюче-смазочным материалом, топливом дело обстояло гораздо хуже, чем на волховском участке: город на Неве оставался в кольце блокады.
Дело несколько облегчилось после строительства магистрального Ладожского трубопровода (35 км, из них 27 км по дну Ладожского озера) от местечка Кареджи на Ладожском озере (пункт приема горючего с железной дороги) до железнодорожной станции Борисова Грива (в 45 км к северо-востоку от Ленинграда). Возведен трубопровод был в кратчайшие сроки, с 21 мая по 16 июня. С 1942 года по март 1943-го по трубопроводу в Ленинград поступило свыше сорока тысяч тонн горючего. Блокадникам стало чуть легче дышать…
