воздух. Я брыкалась, била, что угодно, лишь бы освободиться.
— Черт, Щеночек, — выругался Кай. — Это всего лишь я. С тобой все в порядке. Ты в безопасности.
Но это было не так. Я сопротивлялась изо всех сил. Извивалась и дергалась. Вырывалась. Я даже не понимала, с чем борюсь, просто понимала, что должна освободиться.
Вокруг меня раздались голоса.
— Тащи ее в озеро, — крикнул Феникс.
— Не уверен, что это такая уж хорошая идея, — сказал Атлас.
— Это может стать серьезным потрясением для ее организма, — парировал Феникс.
Мгновение спустя я уже летела по воздуху. Но руки, обхватившие меня за талию, не отпускали. Мы с Каем упали в море холода, и он утянул меня под воду.
В тот момент, когда вода коснулась моей кожи, я перестала сопротивляться. Я зажмурилась от кружащихся синих и зеленых водоворотов вокруг меня. Это было уютное одеяло. Невесомость и небытие. Бальзам для моей измученной души.
Я позволила себе опуститься на дно. Отпустив все на самотек. Я больше не хотела бороться. Я просто хотела покоя, который обещала мне вода.
Руки крепче обхватили меня за талию. На этот раз я не сопротивлялась.
Кай подтолкнул нас к небу, к солнцу. Вырвавшись на поверхность, воздух обжег мое лицо. Какая-то часть меня знала, что я должна дышать. Вдохнуть этот кислород и позволить ему наполнить мои легкие.
С первым вдохом на глаза навернулись слезы. Из-за лжи. Из-за жизни, которую у меня украли. Из-за родителей, о которых я ничего не помнила. Я рыдала, когда Кай прижал меня к себе.
— Щеночек, — хрипло прошептал он.
Я прижалась к нему всем, что у меня было. Этот человек, который никогда не лгал. Этот человек был частью моей единственной семьи, которая у меня осталась.
Кай поднял меня на руки и вышел из воды.
Мое тело дрожало не только от слез, но и от холода.
— Нам нужно отвести ее в общежитие, — процедил Атлас сквозь стиснутые зубы.
— А куда, по-твоему, я иду? — огрызнулся в ответ Кай.
Феникс издал низкий рык.
— Я прибью Ривена.
— Тебе придется опередить меня, — сказал Кай.
Мир вокруг меня то исчезал, то приближался. Я чувствовала холод. Голоса кружились в вихре.
Затем хлынул горячий душ, заставивший меня закричать от боли.
— Я держу тебя, — промурлыкал Кай, держа меня под струей воды.
— Черт, — выругался Феникс. — Кажется, убийца задел плечо огнем.
— Ей нужен контакт, чтобы мы могли ее вылечить, — раздался низкий голос Атласа.
Все болело, но нежные руки расстегивали одежду, вытирая меня с величайшей осторожностью. Я смутно осознавала, что меня обернули полотенцами и отнесли на кровать.
— Это может быть больно, — тихо сказал Кай.
Мне было все равно, когда мои раны обрабатывали каким-то антисептиком. Что это было по сравнению с той болью, которую я уже испытала сегодня? Пока нежные руки обрабатывали каждую рану, а тела обнимали меня, я позволила сну окутать себя и снова приветствовала это небытие.
— 27-
Солнце припекало лицо, когда я сидела в парке и смотрела, как Чарли играет на детской площадке. Он смеялся, гоняясь за другим мальчиком по игровой площадке, и я не смогла удержать от улыбки. Его мир все еще был таким простым, что он никак по-настоящему не осознавал, насколько все плохо.
Меня беспокоила внутренняя сторона щеки. За последние несколько недель прыщ сильно воспалился. Мне нужна была работа. Мама хотела, чтобы я подождала, пока мне исполнится шестнадцать. Но у нас не было в запасе еще двух лет. Она работала не покладая рук. Я боялась, что, если она снова совершит двойную ошибку, то может оказаться в больнице.
Краем глаза я заметила какое-то движение, когда повернулась, у меня перехватило дыхание.
Парень был красив. Я знала, что парням не нравится, когда их так называют, но другого слова для него просто не подберешь. Светло-русые волосы, широкие плечи и его глаза. Они были такого голубого цвета, что пронизывали насквозь.
Он неуверенно улыбнулся мне.
— Привет.
Я чуть язык не проглотила, борясь с желанием оглянуться и посмотреть, не разговаривает ли он с кем-нибудь еще.
— Привет, — пискнула я.
— Присматриваешь за братом?
Я кивнула:
— Да.
Я не могла придумать ничего лучше, чем это?
— А как насчет тебя? — Это действительно было лучше?
Он посмотрел на другой конец парка.
— Жду друга.
Я кивнула.
— Ты присматриваешь за ним каждый день?
— Почти всегда. Мама много работает.
Он, казалось, обдумывал это, осматривая наше окружение.
— Должно быть, это тяжело — не иметь возможности пообщаться с друзьями после школы или поработать над домашним заданием.
— Это не так уж и плохо. — Иногда моя подруга Лейни ходила с нами. Или мы все возвращались домой, и мы с Лейни занимались, пока Чарли смотрел мультики. Мне становилось плохо только тогда, когда я видела, какой уставшей была мама.
— Что?
Я снова посмотрела на мальчика.
— Хм?
Он указал на точку у меня между бровями.
— Морщинки от беспокойства. Ты о чем-то задумалась.
— О маме. — Что-то в этом мальчике заставило меня быть абсолютно честной, будто он ввел меня в какой-то транс.
— А что насчет нее?
Я подавила желание снова прикоснуться к пятнышку на щеке.
— Она слишком много работает. Мы… испытываем трудности.
Его полные губы скривились.
— Мне жаль. Это, должно быть, тяжело для всех вас.
— Мы пытаемся. — По крайней мере, я пыталась. Рядом с нашей квартирой был ресторан, где мне разрешили обслуживать столики за наличные. Мне нужно было работать, чтобы помочь. Потому что я знала, что мои медицинские счета были одной из причин, по которой мы тонули. Я одернула рукав, пряча шрамы.
Мальчик проследил взглядом за моим движением и остановился на маленьком кусочке искривленной кожи, который я не могла прикрыть.
Я покраснела.
Он тоже обратил на это внимание. Казалось, он мог разглядеть во мне каждую деталь. Протянув длинные пальцы, он закатал рукав. Я не могла отвести взгляд от его ловких движений. Но от вида обнаженной кожи у меня перехватило дыхание.
Его шрамы не были похожи на мои, но это были ожоги. От сигарет? У меня скрутило живот.
Он посмотрел на меня.
— Шрамы не уродливы. Это знаки отличия. Они показывают, насколько мы сильны.
У меня перехватило дыхание, когда я села, чувствуя, как колотится сердце. Вокруг меня раздавался тихий храп и глубокое дыхание. Я несколько раз моргнула, приходя в себя. Мы были в мягкой тишине комнаты Атласа.
Плечо заныло, и, опустив взгляд, я увидела, что на месте ожогов появилась новая серебристая полоска. Воспоминания об этом дне
