в рот, часть ягод при этом отправляя мимо. — Повеселимся? Я неутомим, аки горный осёл! Тьфу, орёл!..
Громкий заливистый смех прервал самовлюблённые восхваления явно немного потерявшего чувство реальности северянина. Три подруги, оправившись от первоначального шока, вызванного столь бесцеремонным вторжением постороннего в их милые пошептушки, задорно расхохотались на весь двор. На этот раз уже викинг ошарашенно вытаращился на покатывающихся со смеху румяных дивчин. Похоже, что их так развеселило, Гисли так и не понял.
— Как он нас назвал⁈ — отсмеявшись, молвила в конце концов недобро Злата. — Кобылками и цыпочками⁈
— Ага! — Верея снова заливчато прыснула в кулак. — Хорошо, что наши мужчины не слышали, иначе свадьба быстро бы переросла в похороны!..
— Эй, жеребчик бородатый аль осёл горный, как там тебя ещё величают… — Марфа, также немного успокоившись, с саркастической улыбкой взглянула на насупившегося норманна. — Ты бы, прежде чем знакомиться подходить к девушкам, в баньку сходил, помылся, дабы не разило от тебя хуже, чем от борова откормленного, а опосля к цирюльнику наведался да мяты душистой пожевал хоть для приличия! А то у тебя изо рта такие «ароматные» благовония разносятся по терему, что хоть стой, хоть падай!.. Да и приодеться поприличнее не помешает… Хоть раз в пару десятилетий прикупил бы себе новые рубашонку с шароварами да чёботы какие поновее, а то эти, поди, уже до пяток стёрлись…
— А после не помешало бы научиться отличать портовых блудниц от порядочных женщин!.. — Злата брезгливо бросила неприязненный взгляд на всего измазавшегося голубикой дана. — Про манеры я вообще молчу!.. Хуже хряка!
— Я не уразумел сейчас, — Гисли растерянно хлопал мутными зыркулями, — денег, что ль, хотите? Нету у меня покамест ничего, окромя нескольких медяков! Не хватит их же? Ну тогда, может, в долг?.. После дельца общего с Мирградом я ведь сказочно разбогатею моментом! По крайней мере, наш ярл мне так обещал, а Олаф слово держит! Правда, не всегда…
— М-дя-я-я… — Марфа, прищурившись, удивлённо посмотрела на слегка поперхнувшуюся при этих словах дана Верею и начинающую по новой закипать Злату. — И правда, хорошо, что наши не слышат этого мерина… А что там за дело-то у вас к Святославу?..
— Гррыыых, это секрет! — важно прошамкал викинг, зычно перед тем рыгнув сивушным выхлопом. — Но я готов шепнуть на ушки всем троим, самочки мои аппетитные, коли проследуем тотчас в опочивальню ближайшую да предадимся утехам сладостным…
— Топал бы ты отсюда, свин вонючий, — выпалила резко Злата, явно оскорбившись столь «заманчивым» предложением, — пока ещё можешь! А то дождёшься сейчас, ноги тебе переломают, до нужника ползать не один месяц придётся!..
— Чего⁈ — норманн пьяно набычился. — Да я сам кому хошь зенки прикрою махом… — договорить у северянина не вышло.
— Здравия, прекрасницы! — за спиной варяга возникла здоровенная тень, и знакомый бас вопросительно пророкотал на полтерема: — Никакая вошь лохматая вам тут не досаждает?
— Да что ты, медвежонок, — Марфа улыбнулась мужу, грозно нависшему над инстинктивно вжавшим голову в плечи «жеребцом», — всё в порядке! Вот познакомились с северным горным осликом по кличке Гисли…
Три подружки опять звонко рассмеялись.
— С кем, с кем⁈ — Ратибор озадаченно почесал бороду. — С горным осликом⁈ А такие бывают?
— Бывают, Ратиборушка, — доброжелательно улыбнулась молодому богатырю Верея. — В Северных землях и не такая животинка, похоже, водится!
— Я не расчухал, ты кого вошью назвал⁈ — Гисли, пребывавший порядком под хмельком, решил, что силы у него утроились соразмерно выпитому, потому встал и неспешно развернулся к Ратибору, пару-другую раз лениво покрутив башкой и плечами, лениво их разминая, как обычно делают перед дракой. — Да я тебя!.. — на последнем слове он осёкся, ибо когда поднялся, мигом осознал, что упирается носом максимум в грудь выросшему у него за спиной исполину. Медленно закатив расширившиеся от удивления и страха мутные, неопределённого цвета глаза к потолку, викинг тут же столкнулся с холодно взиравшими на него сверху синими очами могучего русича, хмуро сверлившими враз оробевшего гостя с Севера.
— Семья-то есть у тебя, мухогрыз? — Ратибор угрюмо рассматривал резко заткнувшегося, начинающего стремительно трезветь варяга. — Жинка там, детишки, цыплят выводок?..
— Й-й-есть… — начав слегка заикаться, робко прошепелявил тот в ответ. — Целых четверых щенят настругал да жена верная в наличии, не без этого… Ждут не дождутся меня… А курочек с два десятка имеется…
— Увидеть-то их всех хочешь ещё? — вкрадчиво, подчёркнуто спокойным тоном продолжил любопытствовать рыжеволосый гигант. Тлеющие голубые огоньки в его немигающих глазищах ярко вспыхивали с каждым произносимым словом.
От этого Гисли стало ещё страшнее.
— К-к-онечно… — норманн боязливо поник, явно уже не единожды пожалев, что поплёлся на второй этаж знакомиться с русыми красавицами. — М-мечтаю с утра до ночи о долгожданной встрече…
— Ну так свалил отсюда шустрой синицей, ишак горный, пока я не осерчал да порхать тебя не научил, выкинув с балкона, аки птенца несмышлёного! — Ратибор положил свою огромную лапищу на плечо рослого викинга, смахивающего на щуплого подростка в сравнении с ним самим, чуть наклонил голову и зловеще прошептал Гисли на ухо: — А ещё раз увижу тебя, грязнуля, аль ещё какую погань из твоих соплеменников синезадых возле наших девчушек, сложу пополам всех скопом да на прикорм рыбёшкам пущу! Ты понял меня, смрадная отрыжка старого больного мула?
— П-понял… — стуча зубами, пробормотал в ужасе норманн. Весь боевой запал его куда-то улетучился, и лишь одно желание тоскливо скребло коготками по пропащей душе любителя утех портовых: убраться как можно быстрее и как можно дальше от нависающего над ним рыжебородого «вулкана».
— Ну так дёрнул тогда отседова по-бырому, поросёнок чумазый, — Ратибор проводил сумрачным взором мгновенно испарившегося Гисли, что втопил прочь, аж пятки засверкали. — Пока я добрый, отпускаю целым и невредимым, так уж и быть…
— Ратик, — Злата довольно хихикнула, — ещё чуть-чуть, и он бы нагадил себе в исподнее, а опосля вообще к Одину в чертог отлетел раньше сроку от страха! Нельзя же так поросей пугать! Пожалей его курей!..
Три подруги прыснули со смеху.
— О цыпах его и думал, когда не тронул этого северного козлишку… — Ратибор позволил себе, наконец, улыбнуться. Обстановка разрядилась. — Ну, не буду вам мешать, прелестницы! Мяукните, ежели ещё какая собака блохастая подгребёт…
—
