комнату. А в дверях стояла Агния, лампа в коридоре освещала ее со спины, Кеша видел только ее силуэт, но не узнать ее невозможно. Только у нее такая красивая фигура.
— Спишь?
У нее заплетался язык, Кеша понял это с одного слова. А поднимаясь, уловил запах коньячного перегара.
— Это тебе!
Он полез в тумбочку, достал оттуда обернутую коробку с духами, отложенными для Агнии, протянул ей.
— Что это? — совсем не весело спросила она и вытянула руку, чтобы Кеша не подходил слишком быстро.
— Духи!
— «Красная Москва»?
— Да нет, «Черная магия»!
— А-а, ну да, ты же у нас крутой! — Она улыбнулась, но с какой-то непонятной горечью.
И выглядела она как опущенная. Волосы растрепаны, блузка сдвинута набок, как будто ее за плечо кто-то хватал и куда-то тянул, нижний срез юбки слегка подвернут с одной стороны, случайно закаталось. Колготки в стрелках, плохо натянуты, морщатся на коленях. С одной стороны, ничего такого, с похмелья и не такое бывает. Но одно дело плохо выглядеть, и другое — не обращать на это внимания. Агния же, казалось, махнула на себя рукой. Даже не обрадовалась дорогим французским духам. Как будто ей все равно, как она выглядит, как пахнет.
— С Новым годом!
Кеша поцеловал ее всего лишь в щеку, но Агния восприняла это как покушение на свой моральный облик. Но возмущение выразила совсем нестандартно.
— Ну давай, трахни свою сестренку!
Он шарахнулся, как черт от попадьи.
— Ты откуда такая дура?
— Я дура?.. — как-то не очень возмутилась она. — Может, и дура!
Кеша включил свет и внимательно посмотрел на нее. И глаза подкрашены, и губы, но нечетко, как будто кисточкой и тюбиком водили вялой рукой. И старую, размазанную тушь не смыли, и помаду не удалили. Тушь, похоже, расплылась от слез, помаду, казалось, слизывали языком. Или другими губами. Кеша представил, как Денис наваливается на Агнию, она сопротивляется, но силы не равны, сначала он зацеловывает ее в губы, затем стаскивает колготки, которые рвутся под грубым напором парня. Агния плачет, слезы смывают тушь, но Денис раздвигает ей ноги… Потом мажор уговаривает ее никому ничего не говорить, наливает, она пьет, чтобы заглушить стыд и боль. И уходит домой. Чтобы навсегда забыть о своем позоре. Уж лучше забыть, чем будут показывать пальцем… А ведь она может забыть. И забудет. Но прежней уже никогда не будет.
— Я его убью! — сквозь зубы процедил он.
— Что? — вздрогнула Агния.
— Где он?
Он взял ее за плечи, сдвигая в сторону, сначала вышел в коридор, затем в холл. Агния за ним.
— Кто он?
— Денис!
— Зачем тебе?
— Я все знаю! — Кеша повернулся к Агнии, взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза.
— Ты ничего не знаешь!
— Если он хоть пальцем к тебе прикоснулся…
— Пальцем!.. — фыркнула Агния. Из глаз потекли слезы, но растирать их она не торопилась.
— Я его убью! — взревел Кеша.
— Не было ничего! — мотнула она головой.
— Не было! И я никому ничего не скажу! Просто убью этого урода!
— Пожалуйста, не надо!
— Но ведь было!
— Пожалуйста!
— Ну ладно.
Кеша передумал одеваться и уходить. Не хочет Агния говорить, как найти мажора, не надо. Рано или поздно этот гад сам заедет за ней, но разговаривать ему придется с Кешей.
— Что ладно?.. Что ты себе там надумал? Нормально со мной все!..
— Да я вижу, что нормально! Ведешь себя, как… — Кеша запнулся, осадив себя.
— Как я себя веду? Как кто? Ну говори!
Кеша снова взял Агнию за плечи, посмотрел ей в глаза и вдруг обнял, прижав к себе как сестру.
— Я никому не дам тебя в обиду!
Она всхлипнула, с чувством принимая заботу о себе, но вдруг оттолкнула его.
— Да пошел ты!
И скрылась в своей комнате. После чего отправилась в ванную и долго не выходила оттуда.
Кеша вздохнул, глядя на закрытую дверь. Может, и не произошло ничего страшного. Новогодняя вечеринка, праздничное настроение, интимная обстановка, возможно, Денис всего лишь настаивал, и Агния ломалась чисто для приличия, прекрасно зная, чем все может кончиться. Денис добился своего, и Агния теперь жалеет, что уступила. Ведь невинность уже не вернешь. Еще она могла жалеть о том, что не лишилась ее с Колей… А может, и с Колей было! Теперь вот с Денисом. Восемнадцати еще нет, а уже два мужика в активе, неудивительно, что Агния чувствует себя шлюхой. Потому и выпила на посошок. Крепко выпила.
Кеша начистил картошки, пожарил с колбасой, принес Агнии в комнату. Лег на диван перед телевизором.
Он уже засыпал, когда появилась Агния. Тихонько подошла, легла к нему, касаясь его плеча сомкнутыми в замок ладонями. И он замер, отгоняя непрошеные мысли. Шлюха она или нет, но он не имеет никакого права прикасаться к ней. Тем более сейчас, когда ей тяжело.
— Спасибо тебе! — прошептала она.
И заплакала, ладонями закрывая лицо. И такая жалость навалилась на него, что из глаз брызнули слезы. Если Агния попросит, он пойдет на все, но ее обидчик будет жестоко наказан. Очень жестоко.
Часть вторая. 1988 год. Люберцы
10
Куртка — настоящая фирма, издалека видно, что не кооператорская поделка. Денис не вывешивал ее на общий стенд, показывал куртку покупателю из-под полы, тот щупал, смотрел. Настоящая «аляска» вещь дорогая, цена доходила до пятисот рублей, обычному человеку полгода копить.
Но Кеша смотрел не на куртку, его интересовал сам Денис. Случайно его увидел, шел по рынку, а у мажора свой лоток, фирмой торгует. И вид у него как у непуганого идиота.
Куртка ушла, Кеша дождался, когда Денис пересчитает деньги, уберет их в карман, только тогда подошел.
— Ну здорово, козел!
— Что-то я не понял… А-а, ты! — наконец-то узнал его Денис. — А я смотрю, что за чепушила!
Кеша пробил в живот со всей дури, чтобы у жертвы и в мыслях не возникло дать ответ. Сначала Денис сложился вдвое, затем присел. Хотел опуститься на колени, но передумал.
— Ты кого чепушилой назвал, черт?
Кеша резко согнул ноги в коленях, давая понять, что может влепить ему в морду и как нефиг сломать нос.
— Старый, что такое? — вальяжно приближаясь к прилавку, спросил громила Бас.
— Да все в порядке!
— Это не наша точка, эта рожа долгопрудным отстегивает. Рамсы нам сейчас не нужны!
— Я тебе за Агнию пасть порву!
Кеша на самом деле вставил пальцы в рот Денису и стал растягивать губы. У парня глаза на лоб полезли.
— А что
