Прежде это всегда было делом Джес.
– Думаю, это её последний яблочный пирог, по крайней мере до тех пор, пока мы её не разыщем. – Ариан внимательно наблюдал за человечком: если тот имеет какое-то отношение к исчезновению тёти Лии, сейчас он, возможно, себя выдаст.
Но Барнеби казался совершенно потрясённым, почти в ужасе.
– О яблочных пирогах не шутят, мой мальчик, – с упрёком сказал он, и Ариан, решив, что пришло время выложить правду, рассказал о том, что они нашли в гостиной, о Хладно-Каменецки и о том, как они искали его самого, потому что он последний, кто её видел.
Барнеби короткими пальцами почесал бороду. Взгляд у него был полон тревоги, улыбка с лица сошла.
– Ариан, твоя тётя не… обычный…
Но Ариан перебил его:
– Да-да, знаю, Джес мне уже всё рассказала. Моя тётя – могущественная ведьма, которой вообще-то никто ничего не может сделать, а я первый ведьмак в нашей семье и поэтому могу заглядывать в Аркене за завесу.
Барнеби смотрел на него, не веря своим глазам. Такого он явно не ожидал. Ну и хорошо, значит, теперь очередь Барнеби сидеть с дурацким видом.
По его не утратившему глуповатого выражения лицу вновь скользнула лукавая улыбка, что не слишком его украсило.
– Ага, понимаю! – наконец произнёс он, улыбаясь ещё шире. – Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит, – прибавил он с видом человека, разрешившего особенно трудную загадку. – Поэтому сегодня утром ты так и умчался. Ты вообще не знаешь, кто ты! – Он хлопнул в ладоши – настолько его, похоже, это позабавило.
Ариан совсем запутался, и теперь глупый вид был опять у него, что только сильнее обрадовало человека-ежа.
– Если у тебя есть молоток, любая проблема похожа на гвоздь! – Увидев, что лицо Ариана всё больше мрачнеет, он поднял руки, словно прося прощения. – Видишь ли, мальчик мой, Джес ведьма, поэтому она во всём видит творение ведьм, даже в тебе. Но лишь очень немногие маги – ведьмы. Помимо того что ведьмаки существуют только в сказках, в окружающем нас мире есть много всего, о чём юная ведьма ничего не знает и знать не может.
Ариан не понимал, почему Барнеби это так забавляет:
– Ладно, значит, я не ведьмак, а всего лишь маг. Это и логично: в конце концов я не могу колдовать, как Джес.
– Глупости! Одно с другим совершенно не связано. Я ведь тоже не ведьмак, – отмёл его доводы Барнеби. В его улыбке появилось что-то лукавое. – А другими словами – я точно такой же ведьмак, как и ты, Ариан.
Об этом Ариан ещё не думал, хотя то, что недавно сделал Барнеби, могло объясняться только магией.
– Если ты не ведьмак, то кто же тогда? – спросил Ариан.
– А ты начинаешь размышлять и задавать правильные вопросы, – похвалил Барнеби, подливая ему чая. – Есть ведьмы вроде твоей тёти и Джес. Они могут колдовать особым образом, как умеют одни ведьмы. Некоторые считают, что магия ведьм доступна только женщинам, потому что они весьма могущественны.
– Звучит не очень логично, – скептически перебил его Ариан. – А кто так считает?
Почесав в затылке, Барнеби несколько смущённо признал:
– Ну, я, например. – Он откашлялся и продолжил: – Ещё есть маги, которые творят чудеса, такие как Хладно-Каменецки. В них спит искра, иногда даже без их ведома. Они могут делать удивительные вещи. Часто именно их магия заставляет тебя, покрывшегося мурашками, подпевать какой-нибудь песне. У некоторых из них сильно развита интуиция – или им особенно везёт, и все они чувствуют магию.
– А, ясно, ну вот я же и говорю, что, видимо, я один из них, хотя моё везение где-то бродит, – снова перебил его Ариан, который не понимал, к чему весь этот разговор.
– Э, нет, ты вовсе не из них, – весело возразил Барнеби. – А ещё есть такие, как я. Моя магия не во мне самом – мне её дарят.
– Наверное, ёж? – скептически спросил Ариан, уверенный, что «ёж» и «яблочный пирог» правильные ответы на каждый второй вопрос на тему «Барнеби».
Но Барнеби лишь мягко улыбнулся:
– Совершенно верно. С тех пор как магия вернулась, всё вокруг нас снова полно жизни. Она течёт в каждой реке и в каждом дереве. Как река выискивает своё русло, а каждое дерево определяет, куда ему расти, так и вся магическая жизнь имеет свою собственную волю, свой собственный дух. Первыми человеческими богами были духи деревьев, рек и животных. Но люди забыли их, и они исчезли вместе с магией. Однако магия вернулась, а с ней пришли и духи. Как и тысячелетия назад, они иногда выбирают кого-нибудь себе в сопровождение. Раньше этих избранных называли друидами, жрецами или шаманами.
– Думаешь, ёж избрал тебя своим сопровождающим? – с явным сомнением уточнил Ариан.
– Нет-нет, ёж – это не какой-то один ёж. Он – все ежи, и всегда был всеми ежами вместе, и останется ими, пока ежи существуют.
– Ты что, считаешь себя ежиным шаманом?
– Нет, не считаю, а знаю, что это так, – он улыбнулся Ариану, сияя от радости. – И ты такой же, как я.
– Что?! Меня что, тоже ёж избрал?!
Барнеби громко расхохотался:
– Поверь, если бы ёж тебя избрал, ты бы об этом знал. Твой тотем гораздо… э-э-э… гораздо менее явный.
Ариану захотелось возразить. Но разве это не объясняет многое? Голос у него в голове, способность видеть в темноте, побег от гуля…
– Ты действительно слышишь его голос? – осторожно поинтересовался он.
Барнеби поднял с земли маленького ежа и посадил его себе на ладонь:
– Да, и он действительно со мной разговаривает. И я чувствую его. Так же, как в этом вот парнишке, – и он бережно опустил ежа на землю.
– Значит, я не схожу с ума, если слышу в своей голове голос? – с надеждой спросил Ариан.
– Этого я тебе обещать не могу. Кто знает, что принесёт с собой завтрашний день? – Он усмехнулся. – Ты избран, мальчик мой. Не знаю почему. Но ты – шаман. Пусть даже и не знающий своего тотема.
Ариан молчал. Неужели это возможно?! Неужели он действительно избран, а не проклят? Где ты, голос, и почему я?!
Но голос, так часто возникавший непрошено, не ответил. Как, если подумать, никогда не отвечал ни на один его вопрос.
Барнеби кивнул:
– Да, это бывает сложно. Особенно поначалу. Я знаю, что ты чувствуешь, мальчик мой. Но взгляни на это так: не важно, какая беда или какие чудеса тебя ещё поджидают – у тебя всегда будет кто-то, с кем ты сможешь их разделить.
С такой стороны
