над нашими с Робом старыми альбомами. Их багаж в прямом и переносном смысле не ограничивался только ее мужем. Она нашла там фотографии себя и Джессики, сделанные задолго до того, как я познакомился с кем-либо из них. Там были поздравительные открытки, подписанные рукой Джессики, несколько шарфов и даже маленькие золотые гвоздики, которые она одолжила у моей жены и, к счастью, так и не вернула. Какими бы маленькими и дешевыми они ни были, они сразу же стали семейным сокровищем, которое я мог передать нашей дочери.
Было уже три часа ночи, когда я отправился обратно к себе, неся корзину, полную всякого добра. В ней были вещи Джессики, любимые футболки Роба, часы «Ролекс», взять которые меня убедила Бри, так как сказала, что Роб хотел бы, чтобы я их носил, и коробка из-под обуви с билетами и флаерами с моих шоу, а я и не подозревал, что он все это коллекционировал.
Но главное, что к тому времени, как мы пожелали друг другу спокойной ночи, груз, о котором мы и не подозревали, внезапно свалился с наших плеч. Было такое ощущение, что мы слишком боялись вспоминать о двух людях, которых мы потеряли, вслух, но в ту ночь – после того как мы столкнулись с осязаемым напоминанием о них – мы почувствовали меньше боли и обрели тот покой, о котором и не мечтали.
Каким бы мрачным и печальным ни было это занятие, проведя время, смеясь и беззаботно болтая, я поймал себя на мысли: мне так повезло, что рядом есть Бри. И еще больше повезло, что я могу быть рядом с ней и помогать ей.
Суббота прошла примерно так же, хотя по мере того, как дом освобождался от вещей Роба, свет в глазах Бри затухал. Мы провели тихий вечер на нашем месте, и ее обычно единственный бокал вина постепенно превратился в целую бутылку. Однако в воскресенье она вновь принялась за дело – с адским похмельем, но огромным запалом.
Я пытался убедить ее передохнуть. Даже предложил сходить в парк с детьми. Но Бри ни на что не соглашалась. В конце концов, ей надоело, что я слоняюсь без дела, и она велела мне идти прогуляться. Вместо этого я отправился на пробежку, обнаружив, что это помогало избавиться от вновь обретенной энергии, которая пробуждалась во мне в последнее время.
– При чем тут четыре часа? – спросил я.
– Уже поздно, мне надо помыть машину, искупать детей, приготовить ужин и…
Было ли это неправильно – считать, что она выглядит великолепно, когда волнуется и паникует? Растрепанные волосы. Грязная и мятая рубашка. Небольшой след размазавшейся туши рядом с левым глазом.
Было ли это неправильно, что моим первым порывом было обнять ее и сказать, что я со всем разберусь и ей не следует переживать? Я бы с радостью взял на себя все дела и позволил ей хотя бы ненадолго передохнуть.
Иногда от безмолвного и благодарного взгляда, который она бросала на меня, у меня перехватывало дыхание – слегка.
– Может, посидишь на свежем воздухе и передохнешь? Я не буду тебе мешать. – Я отвел взгляд, не желая смущать ее, как это бывало в последнее время, стоило мне заговорить с ней. – Я позабочусь о машине и купании, а на ужин закажу вегетарианскую пиццу.
– Пиза-а-а! – крикнула Луна и помчалась так быстро, как только позволяли ее маленькие ножки, чтобы сообщить эту замечательную новость Ашеру и Мэдисон.
Я улыбнулся, наслаждаясь мимолетным моментом, когда смог одновременно позаботиться обо всех моих девочках.
– Видишь, дело сделано.
– Я так не могу. Выходные должны быть днями, когда ты можешь работать. – Она стала разминать шею, снова показывая, как нелегко ей даются эти выходные.
– Ну и ладно. Я беру выходной по семейным обстоятельствам, чтобы помочь другу.
Ее глаза загорелись, но затем она быстро нахмурилась, так что на лбу образовалась морщинка.
– Тебе стоит завести новых друзей. Тот друг слишком тебя использует.
Тот друг, который у меня был, выглядел чертовски сексуально, стоя передо мной в стареньких биркенах и со смертельно уставшим видом.
– Пф, это тебе стоит завести новых друзей. Тот, который у тебя есть сейчас, собирается добавить бекон в вегетарианскую пиццу.
Она скривилась.
– Разве бекон после тренировки не убивает весь смысл тренировки?
– Нет, если ты тренируешься только для того, чтобы есть бекон.
– Справедливо. – Она тихонько засмеялась, на какую-то долю секунды задержавшись взглядом на моем торсе. Все ее тело вздрогнуло, когда ее зеленые глаза встретились с моими. – Ты точно не против? Я могу их искупать и даже заказать пиццу. Но я эмоционально на дне.
– Ты много сделала за эти выходные. Очень много. – Я сжал ее плечо.
– Да. Спасибо. – Она стряхнула мою руку.
Господи, да что не так? Ладно. Не стоит видеть в этом тайные знаки. Она же буквально только что сказала, что очень устала. Последнее, что ей нужно, – это чтобы я начал докапываться до каких-то деталей.
Я изобразил свою фирменную улыбку и вернулся к тому, что у меня получается лучше всего, – шуткам.
– Так, просто для ясности, ты же слышала ту мою фразу о беконе в одной из пицц, верно?
– Дополнительная порция бекона. Я поняла.
Я явно сделал недостаточно кардиотренировок, чтобы брать дополнительный бекон, но мне не хотелось ее поправлять.
После быстрого душа я направился в гараж. Собравшись с духом, я открыл дверь рубиново-красного «Порше 911», принадлежавшего Робу. Если не считать нескольких запусков, чтобы поддерживать аккумулятор, никто не прикасался к машине с тех пор, как его не стало.
Волна ностальгии накрыла меня, как только я открыл дверь.
Машина не нуждалась в серьезной уборке. За исключением тонкого слоя пыли на приборной панели, салон был безупречен: брошенное зарядное устройство от айфона было единственным доказательством того, что автомобиль вообще покидал магазин. Я принялся за работу, откидывая козырьки и открывая бардачок. Внутри было все, что обычно там хранится: упаковка жвачки, солнцезащитные очки, документы и страховка, но мое внимание привлек маленький черный телефон.
Я тут же достал его и покрутил в руках. Сотовый Роба был потерян при пожаре, поэтому я предположил, что это, должно быть, его рабочий телефон или просто старая модель, которую он заменил. В любом случае Бри была бы рада иметь его у себя, поэтому я подключил его к зарядке и двинулся дальше, не придав этому большого значения.
Маленький отсек наверху был пуст, и, проверив сиденья, протерев консоль и стряхнув пыль с ковриков, я решил, что на этом стоит закончить.
