это показалось важным. Очень важным. Я специально ушла до завтрака, чтобы не пересекаться с ним утром.
– Открою тебе маленький секрет. Твой мозг знает гораздо больше, чем ты думаешь. Но это все не имеет значения, пока сердце не получит тот же сигнал. А до тех пор все, что ты можешь сделать, – это получать удовольствие от процесса. Не нравится Изон? Не беда. Но не споткнись и не упади ему в ноги с открытым ртом.
Мои глаза широко раскрылись.
– Боже мой, Джиллиан.
Она тихонько засмеялась, трясясь всем телом.
– Просто расслабься, хорошо? Дай этой эротической пыли осесть и посмотри, как будешь себя чувствовать через пару дней. Я не могу отвечать за Роба или Джессику, но мой Эдгар любил меня всем сердцем. Он был ревнив, как любовница в День святого Валентина, и таким же собственником, как чертов медведь гризли. Но мне нравится представлять, что, если бы я нашла кого-то другого, он был бы за меня рад. Не стоит недооценивать людей, которые любили тебя.
Я сделала глубокий вдох, задержав воздух до тех пор, пока он не обжег мои легкие. Хорошо. Она была права. Волноваться не из-за чего – пока. Изон ничего не знает об этом сне. Он никому не причинил вреда.
Хотя… расслабляться никогда не было моей сильной стороной.
– Ты права. Нет смысла волноваться по пустякам.
Она захрустела коленями, поднимаясь со стула.
– Ну и отлично, но если решишь, что действительно хочешь снять напряжение, у меня есть купон на скидку в двадцать долларов на потрясающий вибратор. Десять скоростей, водонепроницаемый, так что после него ты точно спросишь: «Кто такой вообще этот Изон?».
– Так, достаточно. Вернемся к работе. Перерыв окончен.
Посмеиваясь, она направилась к двери.
– Я пришлю тебе код купона по почте. Так, на всякий случай.
Глава 10
Изон
– Папочка! – воскликнула Луна, врезавшись в мои ноги, как только я вошел через заднюю дверь дома Бри. Потный и без рубашки, только что с пробежки, я поднял ее на руки.
– Привет, малышка. Скучала?
Она обвила руками мою шею и положила голову мне на плечо, давая тем самым единственный ответ, который я хотел услышать. В следующее же мгновение она встрепенулась и поморщила носик.
– Фу, папочка воняет.
– Боже мой… – пробормотала Бри, резко останавливаясь в нескольких шагах от меня.
– Что? – спросил я.
Закрывая лицо рукой, она уставилась в пол.
– Где твоя рубашка?
Я скривил губы.
– Скорее всего, в ящике?
– Окей, но почему она не на тебе?
Несколько секунд я смотрел на нее, хлопая глазами. Я не то чтобы часто разгуливал без рубашки, но в этом не было ничего необычного, если я тренировался или плескался с детьми у бассейна.
– Потому что я только что вернулся с пробежки? Это… какая-то проблема? – Она вскинула голову, но все еще не убирала руку, которая не давала ей увидеть мою голую грудь.
– Конечно, нет. Почему это должно меня беспокоить?
– Ну и ну, Бри. Я не знаю, – ответил я, поднимая руку, чтобы подразнить ее.
Отбросив свой щит, она закатила глаза.
– Пофиг. Раз уж ты закончил со своими отжиманиями, можешь присмотреть за детьми? Дилерский центр, который выкупил «Порше» Роба, должен забрать его утром, так что мне надо достать оттуда все его вещи и протереть салон. Он сойдет с ума, если кто-то увидит его детище в таком виде.
Я не отжимался во дворе, так что не имел никакого понятия, о чем она говорит. Но в ее словах было кое-что поважнее.
– Так, стой. – Я поставил Луну на пол. – Я думал, что ты поручила мне заняться машиной.
– Да, но уже четыре часа.
– И что? – протянул я, сбитый с толку.
Я знал, что однажды от «Порше» Роба придется избавиться. Я просто не знал, что это случится именно сегодня, что время уже пришло.
С другой стороны, я как-то читал в книге, что для горя не существует временных рамок. Ты делаешь шаг вперед, а потом на две недели погружаешься в страдания и проклинаешь весь мир. Но со временем хороших дней становится больше, чем плохих.
На протяжении более чем тринадцати месяцев после пожара вещи Роба оставались на своих местах. Его пальто висело на вешалке у входной двери, его одежда лежала в шкафу, а его драгоценный автомобиль с откидным верхом пылился в гараже. Мы с Бри несколько раз говорили о том, чтобы она собрала его вещи, но она все никак не могла довести дело до конца. Мне не в чем было ее винить; я все еще носил свое обручальное кольцо, потому что снять его было равносильно предательству.
Однако на этой неделе с Бри что-то произошло. Она была тише обычного, держала всё в себе.
Сначала я решил, что сделал что-то, что разозлило ее, потому что, стоило мне войти в комнату, она находила любой предлог, чтобы уйти. Впрочем, она никогда не пропускала наши вечерние беседы «у костра», хотя они тоже были странными. Она либо вовсе избегала зрительного контакта, либо смотрела на меня искоса.
Не говоря уже о ее реакции, когда Мэдисон и Ашер придумали внезапно напасть на нее с целью защекотать. Моя задача состояла в том, чтобы зафиксировать ее руки над головой, точно так же, как мы делали сотни раз до этого. Но она покраснела так сильно, что я до того дня даже не знал, что человеческая кожа на такое способна. Остаток дня она бегала от меня как от чумы, простив только тогда, когда я за ужином незаметно подсунул ей под салфетку три красных M&M's.
В пятницу, вернувшись с работы, Бри надела фиолетовые пижамные штаны и майку в тон и начала разбирать вещи Роба. Взяв на вооружение систему «оставить, пожертвовать, выбросить», она отказывалась от моей помощи, согласившись лишь на то, чтобы я развлекал детей и время от времени перетаскивал вещи вниз по лестнице или на чердак, после того как они будут должным образом упакованы.
Беспомощность, которую я почувствовал, расхаживая мимо двери ее спальни и слыша ее прерывистые рыдания, чуть не убила меня. Я уже привык к тому, что мы команда, но подобное прощание принадлежало лишь одному человеку. После того как дети легли спать, я постучал в дверь, чтобы сказать ей, что ухожу в домик у бассейна. К моему большому удивлению и облегчению, она похлопала по ковру рядом с собой и попросила ненадолго задержаться.
Под тихое жужжание двух видеонянь мы сидели на коврике и несколько часов смеялись
