куда?
О л а д ь е в. Сначала к вам, а потом в Москву?.. Понимаю.
Вбегают Н а д я и П е р е п е л к и н.
И л ь я. Надя, нас с тобой в Москву!
Н а д я. В Москву?!
А н н а Т и м о ф е е в н а. Да тише вы!
О л а д ь е в. Хорошо, завтра же выедут. А как же с другими экспонатами? С вазой Туровской?.. Да-да, Валерии Туровской?.. Решили воздержаться? Позвольте, как же так?.. Она представлена нашим заводом… Подражательно?.. Гм… гм… А мне казалось… Жаль. Очень жаль. До свидания. (Опускает трубку.)
Н а д я. Геннадий, милый! Как кстати сегодня ваши розы!
О л а д ь е в. Что?! Он еще и мои розы украл?.. Ну знаете, молодой человек!..
В а л е р и я (подошла к Оладьеву). Розы сегодня по праву принадлежат Наде.
О л а д ь е в (Наде и Илье). Что ж, собирайтесь в Москву. (Валерии, ласково.) А мы с тобой, Лерочка, еще поработаем. Художник должен всю жизнь искать.
А н н а Т и м о ф е е в н а. Найдешь, Платон. И ты, Валерия, найдешь. Обязательно найдете. (Наде.) Что стоишь? Где чемодан?
З а н а в е с.
А ЛЯГУШКИ КВАКАЛИ…
Водевиль
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Г у с е в а — член правления колхоза «Степное приволье».
М а т р е н к и н а П р а с к о в ь я — колхозница.
Г а л я — доярка.
К о н ь к о в Е г о р — колхозник.
С т е п а — механизатор.
В е ч о р к и н а — радиофоторепортер.
Время действия — наши дни.
Осень в богатом колхозе. Слева за кулисой — новенький, только что отстроенный дом; зрителям видна лишь часть палисадника перед домом — не крашенный еще штакетник, куст поблекшей желтой акации, скамейка.
Посредине штакетника — ствол дерева с прибитой к нему дощечкой-указателем: «Улица Молодоженов, дом № 1».
На сцене Г у с е в а и К о н ь к о в. Она издали придирчиво осматривает постройку, он стоит с малярной кистью.
К о н ь к о в. Неслыханное дело! Дом, новехонький дом, задарма в приданое!
Г у с е в а (весело). Прибавь — с полной обстановкой.
К о н ь к о в. Ух ты! Ну, правленцы, вылетите вы в трубу!
Г у с е в а. Не вылетим. Мы подсчитывать умеем. (Показывая рукой.) А по обкладочке-то пусти полоску охрой.
К о н ь к о в. Полоска тут, Арина Лукинична, не к месту. Говорил — наличники резные ставьте. Чего прибеднялись?
Г у с е в а. Наличники нынче не в моде. Может, прянички изобразишь?
К о н ь к о в. Пряники — тоже старина.
Г у с е в а. Ну, придумай сам чего. Чтобы глаз радовало, криулинку какую-нибудь. Ты же у нас, Данилыч, доморощенный художник. (Шутливо.) Расписал бы, к примеру, ночь под рождество…
К о н ь к о в. Так и расписал бы! Кабы знал, что дом-то племяшу моему достанется. А вы же все скрытничаете…
Г у с е в а. А тут карниз неряшливо подшили.
К о н ь к о в. Ну скажи по чести, Арина Лукинична, разве ж мой Степан не первейший кандидат на приданое?
Г у с е в а. Вот пристал! Сам прекрасно знаешь: колхоз решил создать свадебный фонд, в год семь таких домов, дарить их с полной обстановкой будем самым достойным людям колхоза. Не этот, так другой твоему Степану достанется.
К о н ь к о в. Так Степан должен быть первый. Ведь прославился на всю округу!
Г у с е в а. До конца года приданое получит одна только пара новобрачных. Заявлений же у нас немало. (Похлопывает Конькова по плечу.) Не страдай! Сегодня правление решит.
К о н ь к о в. Председатель Степану обещал. Они с Галиной уж пировать в новом доме готовятся.
Г у с е в а. Ну и дай бог. В палисадничке прибрать нужно. Штакетник покрасить. Гости сегодня приедут к нам, начальство разное. Из радиокомитета обещали. Телевидение тоже.
К о н ь к о в (себе). Вот баба! Раскуси — за кого она? (Гусевой.) Значит, шум-гром пойдет на всю область?
Г у с е в а. Пойдем крылечко поглядим.
Оба уходят за угол дома.
Появляется М а т р е н к и н а — женщина довольно миловидной внешности, весьма оборотистая, с плутовскими глазами, часто говорит залпом.
М а т р е н к и н а (смотрит в сторону дома). Ай, домик! Но-мен-кла-тура! Как подумаю, а может, мне жить в нем — по ночам не сплю. Пройдет какой прохожий мимо дома и спросит: «А скажите, люди добрые, кто в этом доме благоденствует?» А ему ответят: «Здесь живет Матренкина Прасковья Тимофеевна с дочкой и выдающимся ее супругом». Вот кто живет!
Г у с е в а (вышла). Ну что, Матренкина? Все любуешься?
М а т р е н к и н а. Мимо шла… Слыхала я, Арина, сегодня заседать-то будете? Тебя у нас директором этого самого свадебного фонда называют. Так уж ты замолви словечко за Галю-то мою. Чай, подружки мы с тобой давние.
Г у с е в а (с досадой). Ну вот. То Коньков мне в уши жужжал, теперь ты…
М а т р е н к и н а (залпом). Да кому ж, как не мне, матери, можно сказать, за падчерицу-то свою заступиться? Где ж еще-то такую доярку вы сыщете? Где найдете еще такую литрами известную? Где? И не просто ведь доярка-то она, а эта, как ее… операторша! Днем с огнем такую не сыскать! А уж сколько раз Галину сманивали и в «Теплые ключи», и в «Веселый труд»… Устояла! Потому как я настояла! А частушки какие она поет! Соловей!
Г у с е в а (усмехаясь). Да ты ее перепоешь.
М а т р е н к и н а. За родной колхоз душой болеет, за план страдает, за технику переживает…
Г у с е в а (в сторону дома). Не забудь, Данилыч, ступеньки покрасить.
М а т р е н к и н а. А зять, зять?.. Сам первый секретарь, как приедет, за ручку со Степой здоровается… «Наш пан Степан!»
Г у с е в а. А зять тоже поет?
М а т р е н к и н а. Народный артист самодеятельности. А где живет? В каких номенклатурных условиях? В общежитии мается!
Г у с е в а. Возьми его к себе в дом.
М а т р е н к и н а. Да где же… Дом ремонту требует, на подпорках держится…
Г у с е в а. Хитрющая ты баба, подружка моя.
М а т р е н к и н а. Говоришь — пусти зятя! А мне, может, еще выйдет судьба — хозяина настоящего в дом заполучу. И где ж он жить станет? А я еще молодая… Цыганка намедни гадала — беспременно, говорит, встретишь еще своего нареченного…
Г у с е в а (посмеиваясь). Мы и без цыганки знаем дорожку ту, к кому она ведет. (Подмигивает в сторону дома, где работает Коньков.) Тайна не велика. (Уходит.)
М а т р е н к и н а. Вот люди! А? (Помолчав.) Погадать, что ли? (Закрыв глаза, гадает на пальцах.) Дадут… не дадут… Подарят… не подарят… Подарят!
Появляются С т е п а К о н ь к о в и Г а л я.
Г а л я. Мама, опять ты здесь? К тебе с фермы пришли.
М а т р е н к и н а. Иду, иду. Ах, хоромы-то!.. Такие только во сне приснятся! (Степе.) Ходил, Степан, в правление-то? Напомнил?
С т е п а. Неудобно, Прасковья Тимофеевна. Знают ведь.
М а т р е н к и н а. Ишь ты! Ему «неудобно»! Интеллигенция! Да разве ж можно упустить эдакое-то приданое?
Г а л я. Ну хватит тебе, мама.
М а т р е н к и н а. «Хватит»! А вот как не ухватите дом-то, чего будете тогда говорить? Модники. (Ушла.)
С т е п а. Ох и мамаша у тебя, то есть мачеха… До чего прилипчивая.
Г а л я (нахмурилась). Ну, твой дядя тоже, знаешь…
С т е п а. Что — тоже?
Г а л я. С приветом.
С т е п а (обидчиво). Это уж ты слишком!..
Г а л я. Зажимаешь критику?
С т е п а. Ладно, Галка, мир.
Г а л я (строго). Галка?..
С т е п а (нежно). Га-лоч-ка… (Подходит к ней.) А ты знаешь, мы сегодня с тобой ни разу не поцеловались. (Быстро целует.)
Чуть раньше появившаяся д е в у ш к а - р е п о р т е р фотографирует молодых людей.
В е ч о р к и н а. Благодарю! Не смущайтесь, ребятки!
