ручья недавно реконструированные деловые кварталы. Он не останавливался, прямым курсом двигаясь к комплексу «Бандра-Курла», где располагались офисы таких мировых гигантов, как «Гугл». Облагороженную территорию вычистили, выровняли и превратили в новый торгово-развлекательный парк с широкими улицами, бескрайними паркингами и гигантскими универмагами.
В центре торговой зоны находилась главная местная достопримечательность, мегамолл «Атлас», который, по рассказам, задумывался как крупнейший торговый центр Азии. Почти десять тысяч квадратных метров и более тысячи магазинов, собранных под одной крышей, чтобы «быстро и легко удовлетворять самые разные запросы самых разных посетителей, чего бы те ни пожелали – отдыха, развлечений, пищи духовной или материальной».
Чопра мысленно признал, что даже издали молл, внутри которого он никогда не был, производит сильное впечатление. На самом деле Чопра вообще никогда не заходил ни в один из тех крупных торговых центров, что в последнее время возникали в Мумбаи буквально на каждом углу.
Во всякой их особенности – от претенциозности необозримых площадей до так называемого радушия, якобы проявляющегося в поставленных на поток услугах, – ему виделось что-то пошлое и чуждое. Он специально выбирал магазины поменьше, те, что посещал и раньше, хотя новые торговые монстры стремительно вытесняли их с рынка.
Его портной Рамеш жаловался, что теряет клиентов.
– Кому нынче нужны мои сорочки, инспектор-сахиб? – плакался он. – Сейчас любой может пойти в большой магазин, там его снабдят сорочками мистер Ван Хусейн и мистер Луи Хлип.
Чопре не нужны были рубашки «Ван Хьюзен» и «Луи Филипп». Он не страдал без товаров компании «Эппл» и солнечных очков марки «Рэй-Бен». Иногда ему казалось, что вся страна подверглась ребрендингу. Ему представлялись ряды соотечественников, двигающихся вдоль прилавков, за которыми стоят представители иностранных компаний: пока индийцы шли, их успевали освободить от традиционных нарядов и традиционных ценностей, выдавая взамен обновки – новую одежду и новые мысли. Потом такой обновленный индиец, перенастроенный и клейменный модными лейблами, шагал к себе домой и думал, что теперь-то стал по-настоящему современным, и радовался тому, как это здорово. Но Чопра в тех же процессах усматривал лишь постепенную гибель культуры, всегда будившей в нем чувство гордости за свою необыкновенную страну.
Поппи, конечно, придерживалась иного мнения.
Она почти сразу пала жертвой страсти к этим новым игрушкам. Ее мгновенно покорили яркие огни, показная пышность обстановки и одетые в броские цветные униформы мальчики-продавцы с прилизанными волосами. Ей нравилось, когда они вились вокруг нее, уверяя, будто в том или этом наряде она выглядит в точности как героиня такого-то и такого-то фильма.
Перед моллом раскинулась грандиозных размеров площадь с фонтанами в виде истекающих слюной львов, которые волшебным образом извергали воду сразу во все стороны. На флагштоках бились вознесенные на сорокаметровую высоту цветные полотнища. Фасад торгового центра покрывала броня из нержавеющей стали: панели бликовали на солнце, пуская солнечных зайчиков в глаза изумленных посетителей, стремящихся, подобно стае леммингов, к парадной шеренге застекленных входных дверей, выстроившихся над маршем мраморных ступеней.
Отслеживать в толпе перемещения цели становилось все сложнее, хотя рост и яркий берет громилы все-таки облегчали задачу Чопры. И теперь он заметил, как преследуемый скрылся в здании молла.
Чопра рванул вперед, втягивая за собою наверх по узким ступеням Ганешу. На входе его остановил одетый в ливрею охранник.
– Сэр, вы не можете войти в здание!
– Это еще почему? – недовольно поинтересовался Чопра.
Охранник посмотрел ему за спину, словно давая понять, что ответ на вопрос очевиден.
Ганеша! В азарте погони Чопра едва не позабыл, что его сопровождает двухсоткилограммовый слон.
Он осмотрелся. Их огибали рукава бурлящего людского потока. Некоторые посетители останавливались, прерывая свой безоглядный бег к дворцу иллюзий, чтобы бросить озадаченный взгляд на странного мужчину и его слона. Ганеша держался поближе к хозяину: чувствовалось, что слоненок нервничает. Чопра понимал, что не может оставить его здесь, посреди толпы незнакомых людей. Слоны, как сказал доктор Лала, животные крайне впечатлительные. Чопра попробовал представить, что почувствовал бы маленький ребенок, брошенный в толпе без присмотра. Нет, он так поступить не мог.
– Посторонитесь, – сказал Чопра швейцару. – Это официальное полицейское расследование.
– Но, сэр!..
Оттеснив работника, Чопра прорвался к дверям и протащил за собой Ганешу. К счастью, дверные проемы оказались достаточно широкими, и слон миновал их без проблем. Чопра слышал, как швейцар у них за спиной жалуется коллегам, затем раздалось потрескивание портативной рации. Вызывали подкрепление.
В фойе торгового центра из-за шума и суеты царила полнейшая неразбериха. Из невидимых колонок гремела рок-музыка. Стеклянные лифты ползали вверх и вниз, в гигантском аквариуме плавали тропические рыбы. В облицованный природным камнем бассейн падала с высоты водяная завеса. Группы подростков, парочки, целые семейства, включающие стариков и малых детей, – все двигались кто куда, как те же рыбьи косяки. Там были фокусники и гримеры, имелся даже извергатель пламени в ярко-красных кожаных лосинах. И Чопра в ужасе подумал, что открывшаяся ему картина больше напоминает не торговое заведение, а шапито.
Или психиатрическую лечебницу, в которой власть захватили пациенты.
Внезапно он почувствовал, что кто-то дергает его за руку. Он посмотрел вниз. На него с вызовом глядел маленький мальчик в ярко-желтой футболке с эмблемой «Найк» и спортивных ботиночках, сияющих красными огнями взлетно-посадочной полосы.
– Хочу покататься на слоне, – заявил ребенок.
– Этот слон никого не катает, – ответил Чопра.
Перед ним нарисовался толстяк в такой же найковской футболке ярко-красного цвета и дизайнерских солнечных очках, сдвинутых на самую макушку, к напомаженным кольцам завитых волос.
– Да ладно тебе, приятель, мой сын хочет покататься на твоем слоне. Сколько с меня?
– Этот слон никого не катает, – повторил Чопра чуть резче.
– Не мели ерунды, – рыкнул мужчина. – Сколько ты хочешь? Пятьдесят рупий? Сотню? Если мой сын чего-то хочет, он это получает. Так что давай, называй цену. Торговаться смысла нет, я тебе не турист какой-нибудь.
– С дороги! – огрызнулся Чопра и прошагал мимо толстяка.
Середину фойе занимал каскад широких эскалаторов. Чопра заметил, как мужчина в красном берете встал на один из них и поплыл вверх, на следующий этаж молла.
Чопра подошел к центральному эскалатору и ступил на ленту. Однако его неожиданно потянули назад. Стоявший у него за спиной Ганеша уперся ногами в пол, всем своим видом давая понять, что подниматься по движущейся лестнице не намерен.
– Ну же, парень, давай, – пробормотал Чопра. Он потянул цепь на себя и отчаянно вдавил пятки в ленту, пытаясь удержать равновесие на ползущих вверх ступенях. Но Ганеша твердо стоял на своем: быстро мотнув головой, он сдернул Чопру с эскалатора. Инспектор кубарем скатился со ступеней на пол. Ганеша с шумом выдохнул и отступил от движущейся лестницы еще дальше.
Чопра слышал, что народ вокруг смеется.
Когда он поднялся на ноги и отряхнул с одежды пыль, кто-то раскатисто захохотал:
– Ну-ка, на бис!
– Да, – поддержала представительная дама в ярком оранжевом сари. – И пусть
