просто дорогу укажу — сама дотопаешь, — выдал он.
"Ну хоть что-то, думаю".
А он тем временем берет листочек и… И ничего не происходит. Прошлый раз его так знатненько перетряхнуло помниться. А теперь видать лист свойство потерял засохнув. Гоблин сует его в рот пробуя на зуб.
— Не, не годится, — выдает в итоге он.
— Возвращай, — говорю.
— Не! — и этот троль-гоблин вообще его сожрал.
— Да чтоб ты подавился им, ирод! — вскрикнула я от обиды, что и лист сожрал и дорогу теперь явно, не покажет.
И Этот гоблин смотрю так глазки закатывает, краснеет, сереет, свистит, хрипит…
— Э-э… Э, ты чего? — я поднимаюсь, и откуда силы взялись только.
— Погоди. Сейчас по спине постучу, а то и правда подавишься, — и я хлопаю его по спине.
От прикосновения моего его словно током долбануло!. Причем не слабо так. Ибо он отлетел на метр вперед и попал меж толстой веткой и стволом багрового дерева. Листья и ствол которого были словно покрыты бордовым воском. И вот гоблин меж веткой и стволом и застрял. И в таком положении дергает лапами и хрипит. Я перехватываю Лимиуса одной рукой поудобнее и подхожу к гоблину.
— Ты че, так и копыта откинуть не долго. Выплюнь давай. — И стучу по его спине.
А по нему словно опять разряд тока проходит. Он вываливается из развилины и плюхается на пятую точку, зажав рот лапами. И замирает.
— Ты живой? Эй? Ты…
— Ик, — говорит гоблин и отнимет от своего рта лапы. А в лапах трилистник…
— Живой значит, — делаю я вывод.
— И где ты у меня копыта увидела? — спрашивает.
— Какие копыта? А — это! Это просто поговорка такая. Смысл в том что умереть можно. Животные протягивают копыта, когда умирают. А люди ноги.
Поэтому иногда говорят, что или ноги протянуть можно или копыта отбросить. Смысл тот же.
— А, то есть ты меня сейчас с животным сравнила?!
— Ну ты же не человек! — нашлась я.
— Э… Ну да… Гоблин я, — и он уставился на лист в своей лапе. — О, а сила у тебя знатная все ж.
— Да я по тебе тихонько и стукнула то! — возмущаюсь я.
— Да я не про это, — и он демонстрирует мне трилистник… свежий, как будто только что сорванный.
— Э-это как? — хлопаю глазами.
Лимиус на моих руках издав: "Мяв", замурлыкал.
— Твои проделки? — мысленно обращаюсь к Лимиусу.
И слышу ответ: "Мур-мяв".
— Эт не я! — сразу выпалила в голос.
— А кто? Я что ли? Или твой блохастик?
— Сам ты блохастик! — обиделась я. Это мой… — Я задумалась на секунду.
— Это быстрее мой братик, — и сама улыбаюсь сказанному.
— Ага! Родной! — хмыкает гоблин.
— Слушай, ты мне дорогу покажешь или нет. Не уютно мне здесь. Мне бы к людям лучше, — говорю жалобно.
— Даришь?
— Дарю.
— Нате вам. Получите. Распишитесь, — и пропал.
А на багровом мху лист появился.
— Ну, и чего? Я расписываться не умею как у них тут. А, была не была, — и я прижимаю палец к листу. И сразу от моего пальца по листу побежали светлые светящиеся полосочки, закорючки!
— О, сработало!
И не успела я только сказать, как все померкло перед глазами. Я сильнее прижала к себе Лимиуса. И вот уже я сижу на обычной лесной дороге.
— Э-э… Так просто?
Я поднимаюсь, оглядываюсь. Вдалеке видна деревенька.
"Надеюсь гоблин не обманул и там действительно живут люди".
Перевожу взгляд на Лимиуса.
— А вот тебя… одеть бы или завернуть наверное надо.
И я стаскиваю с себя одну из юбок, благо их на мне много.
"Ладно, хоть корсет не напялила", — с улыбкой думаю я, заворачивая мелкого в юбку.
Одела свой рюкзачок за плечи и пошла по дороге к деревеньке. А мелкий, смотрю, и уснул. Так с Лимиусо на руках, завернутым как маленький ребенок, я и подошла к деревне. Но входить сразу не вошла. Видно памятуя о прошлой, когда с Эвеном в рюкзаке вышла к заброшенной деревне. А тут смотрю деревня явно жилая. Вот люди ходят, дети бегают. Вхожу в деревню и иду вдоль домов. Домики низенькие, все одноэтажные. А в центре деревеньки родник из-под земли бьет. Вокруг выложен обычными серыми камнями. Кто-то с ведром стоит, воду набирает. Подхожу ближе. Это женщина. В длинном платье, жилете каком то мохнатом и что-то типа шали или платка накинуто на голову.
— Здравствуйте, — поздоровалась я.
Она на меня уставилась, глаза округлили и ведро выронила.
"Не понимает что ли? И что мне делать? Как тогда с ней объясняться-то"?
Я стою, губу закусила, не знаю что и делать дальше. А женщина пришла в себя: " О, великие!"
— Кто? — машинально переспросила я.
— Ведьма! — выкрикнула она мне.
— Кто? — оторопела я. — Я что ли?
— Ну не я же! — удивляется она.
— Нет, — говорю.
— Как нет? — снова удивляется она.
— Э-э… А должна быть? — спрашиваю я осторожно.
— Да! Нам ведьму обещали!
— Кто? — удивляюсь уже я.
— Кто, кто? Гоблин, — отвечает мне она. — И хватит уже постоянно спрашивать "кто".
— Вот гад! — бросаю я.
— Кто? — теперь уже женщина смотрит на меня удивленно.
— Да гоблин ваш, — отвечаю. — Кто ж еще.
— Он не наш. Он сам по себе. Если его подарками задабривать он даже и ничего, помочь может.
— Ну и как? — интересуюсь. — Помог? Можешь не отвечать. Судя по тому, что он вам меня вместо ведьмы прислал, так очень сильно помог, — съязвила я.
Она видимо не поняла моего тона.
— Так что же мы стоим то! — вдруг радостно вскрикнула она. — Меня Жива кличут. А как тебя величать?
— Эля… Живова. Можно просто Эля.
— А ты от куда?
— Лимкины владения…
— Никогда не слышала о таких.
— А об империи Аррилусов? — спрашиваю. — Слышали?
— Нее… А это где?
— Далеко от сюда.
— Ладно пойдем. И мне тебя надо потом людям представить.
И она забыв про ведро засеменила по дорожке. Я пошла за ней.
— Так значит, жить пока будешь у меня. А там как дом новый построим — тебя, переселим. Хотя, — она коситься на завернутого в моих руках мелкого. — С дитем-то тебе трудновато одной будет. Но ты не переживай, найдем кто с твоим ребёночком нянькаться будет.
— Да он не мой. Вернее мой, но не ребенок он мне. Брат он мне.
— Ага-ага я так и поверила. Брат он твой.
— Вы мне не верите? — возмущаюсь я.
— С проклятого места вышла и с ребенком который весь волосатый! Но это дело твое. Хочешь ты такого ребенка воспитывать — воспитывай, мы поможем завсегда. Ты только нам помогай.
— Как? — удивляюсь. — Я колдовать не умею.
