Лимиуса. — Не трогай его.
— Но он же выпьет тебя! — принц все ж замер на месте.
— Не выпью, — слышу голос Лимиуса. — Ты мне нравишшшсся. — И он шипит.
— Слышишь он шипит уже, — принц делает шаг вперед.
— Нет! — вскрикиваю я.
И развернувшись на девяносто градусов вскидываю руки в стороны, как бы пытаясь развести Эвена и Лимиуса по разные стороны. И в этот момент с моих рук срывается… свет! Я вскрикиваю! Эвен с Лимиусам тоже. Их обоих охватывает сияние.
— Нет! — кричу снова я и начинаю метаться между ними.
— Эвен, миленький, что с тобой?
— Лимиус, котик мой, да что же с вами?!
Они стоят не подвижно. Просто обалдели от такого. Эвен первым пришел в себя.
— Ты… Это ж… Твоя сила?
— Что? — я округляю глаза, перестав метаться.
— Ой, — слышу снова голос Лимиуса. — Чтооо это было?
— Лимиус, миленький, спрячься куда-нибудь пока, — мысленно обращаюсь к нему. — Я тебя потом найду. Обещаю.
И он ныряет обратно в кусты. Я облегченно вздыхаю.
— Он сбежал! — принц дернулся было за ним.
— Оставь его, пожалуйста. Он не причинит мне вреда. Правда.
— Я бы не был так в этом уверен…
— Я ему нравлюсь…
— Что?
— Да, он сам сказал.
— Они не говорят!
— То есть? — удивляюсь.
— Совсем? — глупо переспрашиваю.
— Совсем.
— А как же тогда… я его понимаю?
— А ты его понимаешь?
— Ага.
— Странно. Но… Ты ведь королевских кровей получается…
— Каких? Королевских? Ты о чем милый мой? — усмехаюсь я.
У Эвена бровь одна путешествует вверх. Он не то хмыкает, не то кашляет.
— А… В смысле, это самое, это просто так к слову пришлось… — бормочу я.
Он молча на меня смотрит. Помолчал с минуту наверное.
— Твоя сила… Она странная… — выдал наконец Эвен.
— В смысле?
— Она не ранила! Она… Как-то просто прошлась, как погладила.
— А так это… я ранить вас и не хотела никого, — выдаю я.
— Надо сказать наставнику, — говорит Эвен.
— По моему ему и так скажут. Боюсь вспышку видно было из далека.
— Побудь здесь. Никуда не уходи. Я за наставником, — с этими словами он уходит.
— Лимиус, — зову я. — Лимиус, ты где?
— Тут я, — и он выныривает из кустов.
— Лимиус, — я кидаюсь к нему, обнимая его.
А его — передергивает.
— Ты чего? Тебе больно? Я тебя ранила? — начинаю его судорожно ощупывать.
— Нет. Но это моя суть. Пока ты меня не трогала я мог ее сдерживать. А теперь не могу…
И он стал ходить вокруг меня кругами. И так ласково мурлыкать как-то. И мордой трется мне о лицо.
— Эй ты, чего?
— Твоя сила… Я не хочу ее пить, но не могу сопротивляться, — мурлыкает.
— Котик мой, ну что ты, какая сила. Ну чего ты, — я сама обнимаю его и глажу за ухом, как обычного кота.
И вдруг вспоминаю своего Барсика.
— Ты как мой Барсик. Я так его люблю!
У Лимиуса глаза округляются. Он как-то странно оскалился.
— Ну что ты, все ж хорошо. Я и тебя люблю. Честно, — и я его обнимаю крепко-крепко. А сама вспоминаю, как брала Барсика на руки прижимая к груди. А он мурлыкал тыкаясь своим мокрым носом мне в щеку.
И вдруг понимаю что я действительно держу на руках… Котенка! Я смотрю и не верю своим глазам. От моих рук идет сияние, которое окутывает серебристого котенка.
— Л-лимиус… Ой, мамочки… Это я с тобой сделала?
— Мурмау, — было мне ответом.
Кусты зашевелились и я инстинктивно прячу Лимиуса в рюкзак.
Выходит слуга.
— Вам просили передать, что будут ждать возле птиц. Я вас провожу.
— Да-да, конечно идемте, — говорю я.
Меня проводят какими-то дорожками под раскидистыми огромными деревьями с фиолетово-голубой листвой. Выводят на огромную поляну.
— О нет! — выдаю я, видя двух птеродактилей с седлами на спинах.
— Садитесь. Не бойтесь.
— А вашество? — спрашиваю я.
— Сейчас будет.
И меня подводят к первому птеродактилю. А он уже и крыло мне опустил. Мне помогают сесть.
И только тут я ощущаю вдруг холод. Сразу как-то раз и похолодало. Я оглядываюсь по сторонам, но… Но как-то вдруг сразу темно стало.
— Ночь что ли настала? Рано вроде бы… — не успеваю додумать, как птеродактиля подхватывает черный вихрь и нас начинает кружить и засасывать в воронку.
— Нет! — с ужасом кричу я. — Нет… — Мой крик тонет в холоде и мраке.
16
Очнулась я от того что затекло все мое тело. Его жутко ломило. И эта боль привела меня в чувство. Я пытаюсь поднять голову. Перед глазами все плывет, в ушах словно пробки. Со стоном я все ж села. Голова сразу отреагировала болью в висках и я сжимаю голову руками. Боль пульсирует и понемногу уходит. Мокрый нос тыкается мне в лицо. Я моргаю и фокусирую взгляд на морде пепельного окраса, что уставилась на меня зелено голубыми глазами. Слышится мурлыканье.
— О, Лимиус, малыш, прости меня, я не хотела, — и Я обнимаю пепельно-мерцающего котенка.
Он забирается ко мне на колени, вернее он пытался выбраться из рюкзака, что висит одной лямкой у меня на руке. А Лимиус задней лапой запутался в нем. Я освобождаю его лапку и сажу его на колени. Встать не пытаюсь, потому что еще немного кружиться голова. И поэтому просто пытаюсь оглядеться,
где же мы оказались. Птеродактиля рядом нет и вдали не видно. Везде, куда не кинешь взгляд — все однообразное какое-то — багровое…
"Проклятые земли"! — с ужасом вспоминаю я слова наставника.
"Как же нас сюда занесло? Такая даль! Дядя! Это дядя нас сюда занес", — запоздало мелькает догадка. "Боже, что теперь будет с Эвеном?! И как нам к нему добраться? Но и оставаться в этих проклятых землях думаю не стоит".
Я не знаю почему, но я была уверена в этом. Может виной жуткая тишина кругом. Ни шорохов, ни свиста ветра — ничего.
— Нам надо к людям! Надо к людям!
— Надо, так надо, — раздается скрипучий голос почти над моим ухом.
Я прям подпрыгиваю. Прижимаю Лимиуса к груди и поворачиваю голову.
— Ты? — удивляюсь.
— Я! — довольно отвечает уже знакомый мне троль-гном, который на самом деле оказывается — был гоблином.
— Надо — плати! — и он тянет лапу ко мне.
— Да нету у ме… — я недоговорила, так как вспоминаю что в кармане рюкзачка есть пара трилистников.
Достаю, почти что гербарий, и протягиваю на ладошке гоблину один сушеный трилистник.
— Че? Сушеный?
— Ну извини! Не хочешь, как хочешь. У меня другого нет, — и я собираюсь убрать обратно.
— Ладно давай. Только к людям не доставлю тогда,
