— Оскар, — мягко зазвучал голос Даллас. При его звуках рука Кристофера дернулась, и следующая бутылка угодила в стену. Внутри показалась светловолосая голова Даллас:
— Промахнулся.
Он повернулся к ней:
— Верно.
Его взгляд скользил вниз по изящной линии ее подбородка и стройной шее. Почему лишь один взгляд на нее заставил его ощутить внутри такой жар, будто он горел?
— Забавно: до тех пор, пока не встретил тебя, я обычно получал то, к чему стремился.
Она затаила дыхание, и наступила наэлектризованная пауза. Горячий взгляд Кристофера обводил очертания ее тела, как бы высвечивая их. Ее волосы свисали по одну сторону лица подобно мерцающему покрывалу из золота. На ней было абрикосовое платье-джерси, облегающее каждый изгиб тела.
— Так, значит, ты уже вернулась… Казалось, она опять едва дышит. Ее хрупкое равновесие было ломким, как яичная скорлупа. Но то же самое происходило и с Кристофером.
— Мне нравится твое платье, — сказал он сухим как пыль голосом. — Новое?
Кровь на мгновение прилила к ее щекам.
— Я.., я купила его сегодня.
— Так ты ездила по магазинам? Она снова покраснела.
— Забавно, а я подумал, что ты избегаешь меня.
Дрожащей рукой она убрала за ухо волосы.
— Потому, что ты уверен: мир вращается вокруг тебя, — уколола его Даллас.
— Ты меня полностью разгадала.
— Не признаешься мне, кто ты?
— Пока нет. Она побледнела:
— Где Оскар?
— Посмотри сама.
Пока Кристофер нагло важничал перед ней, она бессознательно сжимала дверной косяк, ища поддержки. Открывая дверь шире, он отошел в сторону, дабы она могла увидеть, что было за его спиной.
Оскар громко храпел. Его засаленная футболка задралась выше, еще больше обнажая покрытый черными волосами живот.
Даллас оцепенела.
— Что мне делать? — спросила она тихим, удрученным голосом. Вступила в полосу света, и Кристофер увидел темные круги усталости у нее под глазами. Она пыталась управляться с рестораном и одновременно воспитывать четверых детей. Ее плечи поникли.
Он забыл о собственных треволнениях. И, не подумав, предложил:
— Я буду готовить.
— Нет! — чопорно возразила она, взяв себя в руки. — Мне и в голову не придет беспокоить вас…
— Леди, меня беспокоит все, что вы делаете.
— Раньше мне удавалось справляться одной. Он воззрился на нее:
— Держу пари, это было ужасно тяжело.
— Нет…
Его взгляд потемнел.
— Некоторые вещи трудно делать в одиночку. Она отступала от него до тех пор, пока не уперлась в стену.
— Почему вам так трудно отказывать? Когда он улыбнулся с надеждой, она вновь приняла чопорный вид.
— Расслабься, дорогая: ты же не продаешь свою душу дьяволу.
— Полагаю, что смогу нанять вас — только на одну ночь.
— О, я не хочу денег. — Его угасшая было улыбка разгорелась снова. — И меня никогда не удовлетворит только одна ночь.
— Тогда зачем вам это? Он мягко улыбнулся:
— Белый рыцарь — освободитель. Она тотчас успокоилась:
— Вы — не Белый рыцарь. Если вы отказываетесь от денег, я не буду вам должна.., ничего другого.
Он почувствовал бурный напор желания.
— Я никогда не работаю просто так. Белые рыцари выигрывают своих принцесс.
— Вы несносны.
— Отнесите это к рыцарскому шарму. Она смотрела на него еще секунду — и поспешно ретировалась за дверь. Кристофер неторопливо последовал за ней. Найдя двойняшек дерущимися в гостиной, он разнял их и заставил расставить столики и стулья в комнате. А затем обнаружил Патрика, притаившегося у телевизора за просмотром “Тигра-3”.
Кристофер мгновенно выключил телевизор.
— Ты нужен нам в ресторане.
— Сейчас как раз началась лучшая часть фильма.
— Знаю.
Патрик обвел черты лица Кристофера острым взглядом, и его глаза оценивающе сузились. Испытывая неудобство, Кристофер надвинул очки выше к переносице. Патрик начал было что-то говорить — и замолчал. Мужчина красноречиво посмотрел на мальчика, и без лишних слов они направились к ресторану.
Хотя Даллас нервничала всякий раз, как Кристофер приближался, он чрезвычайно наслаждался работой с ней. Он готовил, пока она брала заказы, и ночь прошла без эксцессов. Словно Кристофер стал составной частью команды, частью семьи. Дети с энтузиазмом помогали ему. Если бы Даллас не была так нервозна, все было бы великолепно. Но когда в комнату входил Кристофер, Даллас выходила.
Когда ушел последний посетитель, дети занялись уборкой в кухне. Даллас стояла за кассой, подсчитывая чеки. Ночь была жаркой. Лицо Даллас блестело от пота.
Кристофер подошел к ней и тяжело перегнулся через прилавок:
— Ты слишком хороша для того, чтобы изучать метафизическую поэзию. Слишком хороша и для этого бедлама. Я смог бы увезти тебя отсюда.
Она испуганно отшатнулась.
— Давай помогу.
Она опустила чеки и положила на них руку:
— Ты и так уже сделал слишком много. — Он не двинулся с места, и она сказала:
— Посмотри на часы — уже поздно. Я устала, устал и ты.
— Верно. Нам обоим нужно в постель.
— Не начинай опять про это… Пожалуйста…
— Ты не права в отношении меня, — сказал он более серьезно.
— Я так не думаю.
— Мы могли бы попить пивка на моей яхте. Ты могла бы сказать мне “спасибо”. Она слегка ударила по чекам.
— Пить пиво не пойду. — И мягко добавила:
— Спасибо.
— Я бы хотел интимного “спасибо”, — уточнил он, нагибаясь ближе к ней.
— Знаю, чего бы ты хотел.
— Мы можем просто поговорить.
— Ты хочешь большего.
Его рука скользнула ей под подбородок:
— Верно. И ты тоже.
Она дернула головой, выворачиваясь.
— Черт побери, Даллас! Почему ты так ополчилась против меня?
Ее голубые глаза были серьезны.
— Я объяснила тебе, что уже обожглась однажды. Я не так наивна, как прежде. — Она помолчала. — Ладно. Если вы действительно хотите знать… У вас концы с концами не сходятся, мистер Маккол: вы — фермер, но никогда не говорите о ферме. Вам неудобны даже ковбойские сапоги.
— Я говорил тебе, что они новые.
