–Вы в этом уверены? Уверены по-настоящему? – спросил Аллейн.
–Полностью. Я видела его голову на фоне окна.
–А это не мог быть, к примеру, белый человек в натянутом на голову чулке?
–Нет-нет. Мне кажется, чулок у него на голове и вправду был, хотя навернякасказать не могу.
Онабросила взгляд на мужа и немного понизила голос.
–Кроме того, – сказала она, – я учуяла его запах. Если вы жили там, как мы, вы вэтом не ошибетесь.
Мужее что-то буркнул в подтверждение.
–Да? – сказал Аллейн. – Насколько я знаю, мы производим на них такое же впечатление.Один мой друг, африканец, говорил мне, что прошел почти год, прежде чем онперестал впадать в полуобморочное состояние, оказываясь в лондонских лифтах подконец рабочего дня.
Ипрежде чем кто-либо успел вставить слово, он продолжил:
–Ну хорошо, тут появились наши люди, и я думаю, что начиная с этого момента, мывправе полагаться на их показания.
Онвзглянул на Гибсона.
–Вы не..?
–Нет, – сказал Гибсон. – Спасибо. Ничего. Мы отпечатаем изложение нашей недолгойбеседы, мадам, и попросим вас просмотреть его и подписать, если оно вас устроит.Простите, что побеспокоили.
Ион добавил вполне предсказуемое:
–Вы очень нам помогли.
Аллейнуосталось только гадать, чего ему стоила эта рутинная вежливость.
Полковник,игнорируя Гибсона, отрывисто поинтересовался у Аллейна:
–Могу я, наконец, увести отсюда мою жену? Ей необходимо повидаться с доктором.
–Разумеется. Уводите. Как зовут вашего доктора, миссис Кокбурн-Монфор? Можетбыть, позвонить ему, попросить, чтобы он подъехал к вам домой?
Онаоткрыла было рот, но тут же закрыла, поскольку Полковник произнес:
–Спасибо, не стоит беспокоиться. Приятного вечера вам всем.
Аллейнподождал, пока они доберутся до двери и только тогда сказал:
–О, кстати. Не показалось ли вам, что на этом мужчине была какая-то форма? Илиливрея?
Последоваладолгая пауза, после которой миссис Кокбурн-Монфор ответила:
–Боюсь что нет. Нет. Понятия не имею.
–И опять-таки кстати, Полковник. Это ваша нюхательная соль?
Полковникуставился на него, словно на сумасшедшего, затем перевел бессмысленный взглядна пузырек в своей руке.
–Моя? – сказал он.– За каким дьяволом мне нюхательная соль?
–Это моя, – высокомерно сообщила его жена. – Послушать вас, так можно подумать,будто мы по магазинам воруем. Нет, правда!
Онавзяла мужа под руку и прижалась к нему, с презрением глядя на Аллейна.
–Этот чудной Уиппл-как-его-там, представляя вас, мог бы и предупредить, что выищейка. Пойдем, Хьюги, милый, – и с этими словами миссис Кокбурн-Монфор величавопокинула комнату.
II
Аллейнупотребовался весь его такт, терпение и умение настоять на своем, чтобы заманитьГромобоя в библиотеку, небольшого размера комнату на втором этаже. КогдаПрезидент оправился от потрясения – наверняка, думал Аллейн, куда болеесильного, чем он позволил себе показать, – он обнаружил явную склонностьпровести расследование на свой собственный манер.
Положениевозникло весьма щекотливое. С точки зрения закона, посольство представлялособой территорию Нгомбваны. Гибсон с его Специальной службой оказался здесь поприглашению нгомбванского посла, так что определить насколько далекопростирались их полномочия в нынешних, созданных смертью посла замысловатыхобстоятельствах, было далеко не просто.
Тоже самое, хоть и по иным причинам, можно было сказать, думал Аллейн, о его,Аллейна, нахождении здесь. Специальная служба имела большую склонность обделыватьсвои дела без чужого догляда. Настроение Фреда Гибсона в данный моментопределялось смесью сдерживаемого изо всех сил профессионального огорчения иличного унижения. В обычной ситуации он ни за что бы не начал расследованиетак, как он его начал, а теперешнее присутствие Аллейна в самом, так сказать,центре заповедной зоны деятельности Специальной службы придавало и без тогоделикатному положению почти гротескный оттенок. В частности и потому, чтослучившееся убийство формально позволяло переложить груз ответственности наАллейна, поскольку преступления подобного рода находились в ведении его отдела.
Гибсонразрубил этот узел, позвонив своему начальству и добившись, чтобы расследоватьдело поручили ему и Аллейну вместе – разумеется, с согласия посольства. Однако,Аллейн сознавал, что ситуация может в любую минуту стать еще более щекотливой.
–Похоже на то, – сказал Гибсон, – что мы можем продолжать, пока кто-нибудь насне остановит. Таковы, во всяком случае, инструкции, которые я получил. Собственноговоря, и ты тоже, причем по трем причинам: твое начальство, твой отдел иличная просьба Президента.
–Который желает теперь созвать всю свою челядь, включая копьеносца, и закатить передней пламенную речь на родном языке.
–Идиотская комедия, – буркнул Гибсон.
–Да, пожалуй, но раз он настаивает... Послушай, – сказал Аллейн, – возможно,дать им поговорить это не такая уж и плохая идея, при условии, что мы будемзнать, о чем они говорят.
–Каким же это...
–Фред, допустим мы позвоним мистеру Сэмюелю Уипплстоуну, и попросим егонемедленно приехать сюда – ну, ты знаешь, “окажите нам любезность” и так далее.Стараясь не создавать впечатления, будто мы тащим его за шиворот.
–Зачем? – без энтузиазма спросил Гибсон.
–Он говорит по-нгомбвански. Живет в пяти минутах ходьбы отсюда, сейчас навернякауже у себя. Каприкорн-Уок, дом один. Давай позвоним. В телефонном справочникеего, я думаю, еще нет, попробуйте через станцию, – сказал Аллейн взятому ими в помощникисержанту, и когда тот подошел к телефону, добавил, – Сэмюель Уипплстоун.Пошлите за ним машину. Я сам с ним поговорю.
–Так в чем твоя идея? – без выражения поинтересовался Гибсон.
–Мы позволим Президенту обратиться с речью к войскам, хотя что там “позволим”,помешать мы ему все равно не можем, но по крайности будем знать, все имсказанное.
–А сам-то он где, ради всего святого? Куда ты его запихал? – спросил Гибсон так,словно Президент был пропавшим предметом домашнего обихода.
–В библиотеку. Он согласился посидеть там, пока я не вернусь. Надо поставитьлюдей в коридоре, и пусть глядят в оба.
–Да уж как не глядеть! Если мы и впрямь имеем дело с неудавшимся покушением, нашобщий друг должен сейчас охотиться за своей настоящей жертвой.
