В конце ужина зал зашумел. К радости Макса, из кухни вытащили на поклон Мамулю и Боба. Боб в накрахмаленной голубой рубашке и чистом белом переднике смахнул слезу, помахал восторженным едокам и, пригнувшись, исчез за дверью. А Мамуля все скакала, хлопала в ладоши и изображала один немыслимый реверанс за другим, пока ее вежливо, но твердо не увели обратно. (Это вызвало еще одну бурную волну аплодисментов.) Наконец госпожа Рихтер снова встала и постучала ложкой по бокалу. Ее тень в свете свечей казалась огромной.
— Добро пожаловать домой! — улыбнулась госпожа Рихтер. — Как директор Академии, официально объявляю: новый учебный год начался!
Ученики восторженно взревели, захлопали по столам и затопали, и Макс в том числе. Тут к столу новичков подошли несколько второкурсников.
— Привет всем! — сказал смуглый черноволосый мальчик. — Я Алекс Муньос.
— А я Анна Лундгрен, — представилась симпатичная девочка с короткими светлыми волосами.
— Привет, ребята! Я Саша Иванович, — сказал второкурсник с пышной каштановой шевелюрой.
Несколько новичков оторвались от десерта и поздоровались. Джесси печально застонал, прижал руку к животу и прислонился к Омару.
— Ну что, готовитесь к большой вылазке? — тихо произнес Алекс, наматывая стебель цветка на палец.
— Какой вылазке? — Синтия даже отодвинула тарелку.
— Сегодняшней, — сказала Анна, — на «Ястреб». Разве вам никто не сказал?
— Нет… — Коннор подался к ним. — А вы про что?
— Такая традиция новичков, чтобы сдружиться, — объяснил Саша. — Первокурсники тайком всю ночь проводят на корабле. С полуночи до рассвета.
— Это запрещено? — широко раскрыл глаза Омар.
— И да, и нет, — ответил Алекс. — По правилам на «Ястреб» забираться нельзя, но эта традиция существует уже давно. Если будете вести себя тихо, преподы не станут придираться.
— Ну, не знаю… — нервно проговорила Синтия.
— Дело ваше, — пожала плечами Анна. — Мы в прошлом году классно повеселились. Но если хотите, чтобы традиция прервалась на вас…
— Мы этого не говорили! — Глаза Коннора засверкали. — Ну, народ, давайте! Будет здорово!
Улыбка Коннора была заразительной, и вскоре все новички заулыбались, переглянулись и кивнули.
— Ладно, — пробормотал Рольф. — Захвачу чего — нибудь перекусить.
— А у меня есть радиоприемник! — подала голос Лючия.
— Берите с собой спальник или одеяло с подушкой и фонарик, если есть, — прошептал Коннор. — Передайте другим столам: встречаемся в полночь, перед спуском на пляж. Идите по одному или парами, осторожно, чтобы никто вас не видел!
Коннор повернулся к Алексу и Анне.
— А на борт можно забраться просто так? Там не заперто?
— Не — а, — ответил Алекс. — Проходишь тихонечко по пристани и лезешь на борт по веревочной лестнице. Сегодня теплынь, вам повезло! Мы вот в прошлом году попали под дождь.
— Но все равно было весело! — пропела Анна с улыбкой и встала. — Рада была познакомиться! Завтра расскажете!
Старшие пошли к своему столу.
Идея тайной вылазки Максу очень понравилась. Несколько минут он увлеченно строил планы вместе с остальными. Вдруг от стола преподавателей отделился мистер Винченти и подошел к нему.
— Извините, что прерываю, — улыбнулся учитель. — Макс, тебя можно на секунду?
— Конечно…
Макс испугался, что их обсуждение услышали, но мистер Винченти отвел его к ближайшей колонне и заговорил совсем о другом.
— Макс, директор хотела бы с тобой поговорить о некоторых событиях… событиях, которые случились перед твоим приездом в Рован.
— А — а… Только мне пора в Убежище. Мой подопечный — ночной зверь.
— Это важнее, — возразил мистер Винченти. — Я прослежу, чтобы твоего зверя покормили. А ты беги к ней, она ждет.
* * *
Кабинет госпожи Рихтер находился неподалеку от вестибюля, в конце коридора с портретами прошлых директоров. Дверь была приоткрыта, и в коридор выглядывал лучик теплого желтого света. Макс постучал. Сердце его сильно колотилось.
— Входите.
Макс вошел и увидел, что госпожа Рихтер вешает на вешалку синюю мантию. Сама она осталась в деловом костюме, хотя туфли сняла и стояла прямо в чулках. Директор устало улыбнулась Максу и жестом указала на стул перед огромным письменным столом. Ее кабинет был на удивление скромно обставлен: кроме стола здесь были только небольшой диван, кофейный столик и два стула. Застекленные двери вели в сад, а в углу был крошечный камин.
Макс сел. Госпожа Рихтер поставила в хрустальную вазу несколько цветов из обеденного зала, села за стол и, наклонившись вперед, пожала Максу руку. Под взглядом ее ярко — серебристых глаз Макс невольно выпрямился. Ее рука была теплой, сухой и сильной.
— Привет, Макс! Рада с тобой познакомиться и поговорить наедине.
— Я тоже, — сказал он.
Госпожа Рихтер облокотилась о стол и очень серьезно посмотрела на мальчика.
— Макс, нас очень тревожит, что Враг узнал, где ты и как тебя найти. Ты и твои сверстники — новое поколение Рована, и мне страшно даже думать, что будет, если Враг научится находить и похищать наших потенциалей.
Макс кивнул, как будто не знал, что семнадцать потенциалей и один ученик уже пропали.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем, что с тобой случилось, начиная со дня видения. Все, что вспомнишь. Не опускай никаких подробностей, даже самых незначительных.
Макс рассказал госпоже Рихтер все, что знал. Вскоре она начала задавать вопросы, и ему пришлось напрягать память и вспоминать даже то, что он забыл. Когда Макс закончил рассказ, госпожа Рихтер достала папку, быстро выбрала фотографию и показала Максу.
— Это он за тобой следил?
Макс всмотрелся в снимок — и испуганно отпрянул. Это и вправду был тот незнакомец из поезда и музея, хотя на фотографии он казался моложе и чище. Незнакомец сидел в уличном кафе с газетой, но смотрел в объектив. В его здоровом глазу угадывалась смесь тревоги и гнева: судя по всему, он только что заметил фотографа в проезжающем автомобиле. Макс прикрыл глаза и кивнул. Госпожа Рихтер убрала фотографию.
— Извини, что пугаю тебя, Макс… — Ее лицо смягчилось. — Но я должна была проверить рассказ Найджела. У меня пока все. Пожалуйста, не говори об этом ни с кем, пока нам не станет известно больше. Хорошо?
— Хорошо. Теперь можно идти?
— Можно. Только, Макс, запомни…
— Что, госпожа Рихтер?
Лицо директора стало снова очень серьезным, а голос — напряженным и настойчивым.
— Если ты когда — нибудь снова увидишь этого человека, беги и громко зови на помощь. Не отвечай ему, не заговаривай с ним. Это очень опасно. Понял?
