но, прежде, прихватить Светоч.
Я медленно вышла из своего укрытия.
Направо или налево? А, может, прямо и вниз по винтовой лестнице? Какого демона все коридоры здесь так похожи друг на друга?
Конечно, я должна была запомнить каждый поворот, но, увы, не запомнила. При свете дня они выглядели иначе!
Позади меня раздались шаги, и я поняла, что бежать поздно — попалась. Досадно.
Оборачиваюсь — безмолвная черная фигура выступает под свет, и я закусываю губу.
Прежде, чем сообразить, как все плохо, лепечу несвязно:
— Хотелось подышать свежим воздухом… вот, гуляю тут, — пожимаю плечами: — Не спится.
На ходу Акар снимает перчатки и наручи. Все это шлепается на пол, разбрызгивая вокруг алые капли. Он весь в крови и каких-то ошметках, даже длинные черные волосы. От него пахнет сталью и смертью.
Он даже шаг не замедляет, и я начинаю пятиться. Врезаюсь спиной в стену, и из меня вышибает дух.
Акар криво усмехается, глядя на мою рубашку, показавшуюся в разрезе плаща.
— Как ты оказалась здесь одна?
— Просто вышла из комнаты.
— Где Ашарес?
— Не знаю.
Я замечаю, что он тяжело дышит.
— Акар, ты ранен? — чувство тревоги придает мне некой смелости, я отрываюсь от стены и подхожу к нему. — Это твоя кровь?
— Меня почти невозможно ранить.
— Ты что… — и сглатываю. — Убил кого-то?
Будто это так невероятно.
Акар выглядит как воин, чья жизнь неотделима от войны. И смерти.
— Ты пыталась сбежать? — даже не вопрос, а, скорее, констатация факта.
— Ну, вроде.
— И как ты думала сделать это, глупая?
— Ну, выйти через зеркало, — делаю печальный вдох.
— И что?
— Заблудилась, — еще один печальный вдох. — Вот.
И вместо злости, Акар вдруг смеется. И его низкий, вибрирующий и такой приятный смех эхом звучит в каменных стенах коридора.
— Нужно было свернуть раньше. Направо.
— О, благодарю. В следующий раз я так и сделаю. А вообще, все эти руины, Акар, ужасно одинаковые.
— Руины? Ты разбиваешь мне сердце, Тея. Это мой дом.
— Он переживает трудные времена, — и тоже улыбаюсь. — И у тебя нет сердца.
— Какая жалость.
— Здесь бы немного прибрать, для начала. Я ведь старшая горничная, ты не забыл?
— Тогда я нанимаю тебя.
— В этом случае я перестану быть твоей пленницей, — подлавливаю его, — а ты похитителем несчастных девиц.
— И стану твоим хозяином?
— Может, ты станешь моим другом? Для начала.
Он качает головой — его взгляд очень серьезен.
— Я готов быть твоим любовником, Тея. Ты моя, а я твой. Только так.
Темнота вокруг нас отчего-то кажется такой интимной, горячей и удушающей. Делаю глоток воздуха.
— Значит, — говорю и пытаюсь вновь рассмешить его, — мне придется предпринять еще одну попытку бегства. Если я свяжу простыни, смогу ли я вылезти по ним из окна?
Но Акар не улыбается больше. Его глаза наполняются притягательным сиянием. Дыхание становится глубоким, а губы сжимаются.
— Проклятье, — шепчет он, не спуская с меня глаз, — иди ко мне, девчонка.
Все во мне тревожно звенит в ответ на его слова. Даже больше — сердце бьет, словно колокол, оглушает. Теперь я хочу бежать от него на край света, пусть даже в ту самую Пустошь, о которой говорили бессмертные. Едва допускаю мысль, что он снова поцелует меня, все внутри дрожит и обрывается. Губы горят, и вся я сгораю.
— Я… — и не знаю, что сказать. — Мы… еще два дня! Точно! Два дня есть… у меня… два… — и задыхаюсь, поглощенная эмоциями.
— Ты увидела еще не весь дворец, — Акар спокойно наблюдает за моей агонией.
— И пусть, — пожимаю плечами. — Еще будет время.
— Я покажу тебе кое-что сокровенное.
— А? — ошалело.
Акар смеется.
— Латанур. Зеркало Эморы.
Выдыхаю с облегчением.
— Еще одно? А до утра это не ждет?
— Никак не ждет.
— Ну, — говорю с сомнением. — Ладно.
Он протягивает ладонь. Мне меньше всего хочется касаться его. Я вспоминаю, как он усадил меня верхом и обнимал, и совершенно дурею от стыда. Грудь обдает жаром, щеки вспыхивают румянцем.
Но и пренебрегать хорошими манерами хозяина гор небезопасно.
Едва я касаюсь его прохладных пальцев, он говорит сквозь улыбку:
— Латанур в моей комнате, Тея. Хочешь увидеть его?
— Нет, — холодея от одной только мысли, что окажусь там.
И тихий сладкий шепот в ответ:
— Хочешь.
Глава 15
Утро вторглось в комнату ярким золотистым светом.
Я переступила босыми ногами, ощущая зябкий холод — в спальне Акара, округлой, с вытянутыми окнами, сквозь которые виднелся весь горных хребет, объятый снегом, точно сахарной ватой, можно было окоченеть. Да, здесь было потрясающе красиво, потому что комната была белой, вытесанной в горном камне, и свет заливал ее полностью. Но холод стоял жуткий, и я совершенно замерзла в большой, просторной и белоснежной кровати, несмотря на множество перин, одеял и рыжих шкур.
Зеркало, черное, в раме из черненного серебра и камня, необыкновенно выделяющееся в этой спальне, вновь захватило мое внимание, и я прикоснулась к ледяной глади, в которой искаженной тенью мелькнуло мое отражение. Прочла на верхней планке рамы: «Латанур». Его поверхность была плотной и твердой, враждебной и глухой, не желающей пускать чужаков внутрь.
Я медленно скользнула дальше, туда, где стояли два мягких кресла, повернутых друг к другу. Прикоснулась к спинке одного из них: возможно много лет назад здесь сидела сама богиня Эмора.
А прошлой ночью здесь сидела я.
Стоило только вспомнить, как меня охватывал жар.
Если говорить просто, попасть в личные покои горного духа — это как сорваться со снежной вершины в бездну.
— Зеркало превосходное, — этой ночью сказала я Акару. — Куда оно ведет?
— Оно соединяло спальню Эморы и мою.
— О… удобно.
— Сейчас я не могу ходить этим путем.
— Соболезную.
И понимаю внезапно, что злюсь на него. Все здесь проникнуто их связью с Эморой. Не просто же так она создала Ланатур прямо напротив постели. Их отношения с Акаром не прекращались, даже когда появился Дерион.
— Спасибо, что показал Зеркало. Мне уже пора. Люблю ложиться спать пораньше…пока совсем не рассвело.
— Сядь в кресло, — твердый приказ.
Ну и влипла же я.
Шлепаю по полу, сажусь понуро.
— Сколько зеркал Эмора создала на твоей земле? — он спрашивает, а я резко вскидываю голову, потому что меньше всего жду от него подобных расспросов.
— Два. Эквилим и Атхор. Есть еще зеркало в Драгме. Шезред.
— Посчитай их все.
— Что сделать? — тяну недоверчиво, но сдаюсь, понимая по взгляду Акара, что он не пошутил: — Их восемь должно быть. Эквелим, Атхор, Асмат, Вольфолк, Латанур… Зеркало в тронном зале твоего дворца и зеркало
