и украдкой заметила знакомую фигуру в конечных рядах автобуса. Странное волнение посетило меня. Человек встал и подошел ко мне.
— Надеюсь, на этой неделе без сюрпризов, — его странный равнодушный тон немного уколол меня. Святослав не отличался за все общение со мной особым проявлением какого-либо чувства, но это равнодушие прямо-таки душило. Я привыкла, что ко мне люди часто испытывали только одну эмоцию, а тут их вообще не было — и это напрягало и волновало.
Я что-то промычала в ответ и продолжила смотреть в окно. Святослав взялся за поручень и молча стоял рядом.
— Почему без зонта, пропуски потом будет отрабатывать нелегко, — с укором заметил он. Я моргнула, повернувшись в его сторону, и рассмотрела его лицо: то было расслабленным.
— Ты за меня действительно волнуешься, или боишься, что не справишься с обязанностями старосты? — не поняла я и решила уточнить, прищурившись и глядя ему в лицо.
Святослав нахмурился, обдумывая то, что я сказала, и повернул голову в мою сторону: в его глазах показался интерес. Он приподнял брови и ответил:
— На самом деле, для меня это почти одно и то же.
— И поэтому ты не принимал никакой благодарности…
— Это тоже верно.
— А ты не совсем тот, кем кажешься на первый взгляд, — изъяснилась я, глядя на проносящиеся мимо здания.
На что Святослав только пожал плечами.
До недавнего времени, год назад, я думала, что с переездом в другой город все изменится, проблемы решатся, а я заживу новой жизнью. Какого было мое разочарование, когда все проблемы переехали вместе со мной. Так теперь еще и дополнительные прицепились как багаж. Кроме моих демонов на плечах, теперь прибавилась кучка нерешенных вопросов. Новые люди постепенно входили в мою жизнь и вносили в нее свои частички, с которыми разбираться приходилось прежде всего мне. Святослав до нынешнего дня был для меня загадкой, словно заведенная шкатулка, что никак не начинала петь. Он не требовал благодарности за очевидную доброту с его стороны, просто так помогал мне, но при этом оставался холоден. Не то чтобы я чего-то ожидала от него, это в принципе было странно. Должны же быть у человека хоть какие-то эмоции, а кроме поступков ему ничего не удавалось. Теперь же шкатулка открылась, и ожидание величественной песни не оправдалось, чего-то не хватало, будто бы хотелось другого. Я предполагала, что для него есть некая выгода в помощи мне, но чтобы просто показаться хорошим со стороны… Он явно умолчал по поводу какой-либо детали или я не совсем внимательно слушала. В любом случае, сейчас это не так сильно волновало, как пробежка от автобуса до дверей входа в университет.
Мои волосы, до этого немного подсохшие, снова столкнулись с проливным осенним дождем. Закрыв за собой входную дверь, я ощутила теплую волну, когда оказалась внутри. Несмотря на приятное физическое ощущение, психологически я с утра находилась в напряжении. Было неясно, чего ожидать от этого дождливого понедельника. День и так не очень начался, так и продолжиться может не лучше. Пройдясь по пока пустовавшим коридорам, я нашла нужную аудиторию и зашла в класс: свет внутри был еще выключен. Включив его, я развернулась к партам: на одной из них лежал, положив голову на рюкзак, Годунов. Сделав еще один поворот на пятках, я несколько секунд сверлила взглядом дверь. Взялась за ручку и уже собиралась ее опустить, как услышала шорох за спиной.
— И тебе привет… Тамара, — бросил он с дальних рядов. Я резко надавила на ручку, и дверь открылась. Надевая вторую лямку рюкзака, я вышла, даже будет лучше сказать, — выбежала из кабинета, направившись в сторону выхода, точнее, входа — откуда зашла. Долго ждать не пришлось, и Владислав настиг меня довольно скоро.
— Ты так и не поздороваешься? — укоризненно поинтересовался он, преграждая мне путь.
— Ты вроде бы вчера уже все выяснил, теперь будь так добр, отстань от меня со своими шуточками и лицом, словно тебя обидели, — попросила я, обходя его с другой стороны, но тот лишь сделал шаг в ту же сторону и снова преградил мне свободную дорогу.
— Я не понимаю: ты просто поздороваться не можешь? Зачем столько слов, — с лицом, полным недопонимания, спросил Годунов. Он делал вид, будто бы искренне не понимал, о чем идет речь, но мне уже было известно, что тот лишь притворялся, чтобы образ не терять.
— А с какого такого случая я должна с тобой здороваться?
На лице Владислава появилось выражение истинного удивления и чего-то, напоминающего гордость.
— Да хотя бы с того, что мы вместе провели время.
Я покачала головой, поджав губы.
— Но ведь это на самом деле не так, не забывай.
— Может быть, ты и права…
— Будь так любезен, отойди с моей дороги, мне надоел этот вздор.
Он наклонился ко мне, самодовольно улыбнувшись и заглянув в глаза. Его волосы цвета вороньего крыла упали ему на лоб, но даже не обратил на это внимания.
— А иначе что?
Вместе со всей своей напыщенностью сейчас он выглядел больше подозрительно, чем угрожающе. Ведь теперь мог и не остаться, пока в его голове не сдвинется шестеренка и не передумает. Самодовольства Годунову было не занимать, это однозначно, но вся эта тщеславность и эгоизм так и отталкивали. Если сначала мне были непонятны его мотивы, я испытала скорее страх и настороженность, то теперь совсем запуталась. В один момент он начинал чуть ли не заигрывать со мной, а в другой жестоко шутил, что она и на шутку не была похожа вовсе. Каковы его намерения сейчас? И зачем он вздумал играться именно со мной?
— Алло! Возвращаемся на Землю, — он пощелкал у меня перед носом пальцами. — Так чего же мне будет, если я не отойду?
Пока он пытался сказать что-то еще, я ловко прошмыгнула под его рукой в силу своего роста и пошла обратно в кабинет. Тот некоторое время, закрыв, а после открыв глаза, не мог понять, куда я делась, а когда дошло, просто пошел за мной следом. Когда мы оказались в аудитории, народ почти полностью подтянулся. Сев около окна на дальний ряд, я уставилась на улицу, на дождь, что барабанил по стеклу как в последний раз. Незаметно подобравшись ко мне, Годунов вдруг сел рядом и, как ни в чем не бывало, принялся читать мой конспект по прошлой теме.
— А что тут написано? — он показал пальцем на какое-то слово, но я не слушала и даже не смотрела в его сторону.
— Чего ты добиваешься? — спросила я, сложив руки на
