на передовой, подвергаясь многим из тех же опасностей и лишений, что и солдаты. Пирогову эта образцовая женская работа показала, что «до сей поры мы совершенно игнорировали чудные дарования наших женщин» [Пирогов 1950]. Искать применения этим дарованиям, по его мнению, следовало главным образом в семье.
Женщина эмансипирована и так уже, да еще, может быть, более, нежели мужчина, — утверждал в своем очерке Пирогов. — Хотя ей и нельзя по нашим законам сделаться солдатом, чиновником, министром, но разве можно мужчине сделаться кормилицей и матерью — воспитательницей детей до восьмилетнего их возраста? Разве он может сделаться связью общества, цветком и украшением его?.. Итак, пусть женщины поймут свое высокое назначение в вертограде человеческой жизни. Пусть поймут, что они, ухаживая за колыбелью человека, учреждая игры его детства, научая его уста лепетать и первые слова, и первую молитву, делаются главными зодчими общества [Пирогов 2008].
Ради того, чтобы дать женщинам возможность исполнять эти обязанности, Пирогов выступал за улучшение женского образования. Образованные женщины могут стать лучшими матерями для будущих граждан-мужчин, более надежными подругами своим мужьям и таким образом внесут более ценный вклад в мужские дела и борьбу. «Пусть мысль воспитать себя для этой цели, жить для неизбежной борьбы и жертвований проникнет все нравственное существование женщины…» — провозглашал Пирогов [там же]. Такая цель, поставленная им, оказалась приемлемой и для царя. В 1858 году Александр II одобрил предложение об учреждении средних школ для девочек. Цель — улучшить качество общественной жизни путем обеспечения того «религиозного, нравственного и умственного образования, которое необходимо для каждой женщины, и в особенности для будущих матерей». Новые школы, именуемые гимназиями, предполагалось сделать дневными учебными заведениями, открытыми для девочек всех сословий. Созданные по образцу мужских гимназий, они предлагали шестилетний курс обучения, включавший в себя русский язык, закон Божий, арифметику и сокращенный курс естественных наук. В том же году были открыты прогимназии с трехлетним курсом обучения и схожей учебной программой за вычетом естественных наук. Правительство предоставляло гимназиям лишь небольшую субсидию; оставшиеся расходы приходилось покрывать за счет платы за обучение и взносов общественных организаций. Такая поддержка появлялась, но медленно. К 1865 году во всей России было 29 женских гимназий и 75 прогимназий; к 1883 году их было 100 и 185 соответственно, и в них обучалось около 50 000 девочек. В 1876 году для гимназисток стал доступен дополнительный год педагогической подготовки. Его выпускницы получали квалификацию, необходимую для работы в качестве домашних учительниц или гувернанток, а также для преподавания в начальных школах и первых четырех классах женских гимназий.
Некоторые социальные критики занимали более радикальную позицию. Для критика Николая Добролюбова, как он писал в 1856 году, семья была «темным царством», самодурство которого самым тяжким бременем ложилось на плечи женщин. Хотя в его сочинении под таким названием речь шла о купеческой среде, изображенной драматургом Александром Островским, в представлении Добролюбова семейный деспотизм был явлением более масштабным. Он считал, что «женщина почти везде имеет совершенно то же значение, какое имели паразиты в древности». Принижение женщин настолько распространено, что даже те мужчины, которые, как говорят некоторые, «позволяют своим женам даже спорить с собой… просто… не могут поместить в голове мысли, что женщина есть тоже человек равный им, имеющий свои права. Да этого и сами женщины не думают» [Добролюбов 1986]. Новая озабоченность правами женщин в семье вызвала критику в адрес имперских законов, наделявших главу семьи практически неограниченной властью над ее членами. Не может быть истинно христианской любви или ненависти к пороку и деспотизму в семье, где царят тирания, произвол и принуждение и где жены отданы в рабство мужьям, заявлял либеральный юрист Михаил Филиппов в 1861 году [Wagner 1994].
Ожидаемое освобождение крепостных крестьян придавало «женскому вопросу» еще и экономический аспект. Потеря возможности использовать труд крепостных грозила лишить многих дворян легкого дохода и вынудить их дочерей, по обычаю остававшихся дома до замужества, самим зарабатывать себе на жизнь. Не менее важно и то, что прогрессивная молодежь этой эпохи, отвергая крепостное право как безнравственный институт, отвергала и ассоциирующуюся с ним дворянскую культуру — жизнь в праздности и роскоши за счет чужого труда. Для некоторых даже зависимость от мужа стала неприемлемой. Радикалы были убеждены, что женщина, замужняя или одинокая, никогда не должна «висеть на шее у мужчины» [Engel 2000].
Права женщин, возможности женщин
Обсуждение «женского вопроса» велось в университетских коридорах, на студенческих квартирах и в великосветских салонах, а также на страницах толстых журналов, которые выписывало образованное общество. Эти журналы имели огромное влияние даже в провинции, где чтение обеспечивало базовый контакт с большим миром. Эти идеи побудили некоторых читательниц изменить свой образ жизни. Анна Корвин-Круковская, дочь зажиточных провинциальных дворян, начав читать статьи о «женском вопросе» в журналах, которыми снабжал ее сын священника, вскоре отказалась от модных нарядов и стала одеваться просто. Она потеряла интерес к званым вечерам и целыми днями сидела, уткнувшись в книгу. Тетка Анны в письме к дочери критиковала чудачку-племянницу, жалуясь, что Анна выходит только к обеду, а все остальное время проводит за занятиями в своей комнате. «Никогда она ни к кому не подсаживается со своим рукоделием, никогда не принимает участия в прогулках» [Штрайх 1935].
Воодушевленные вниманием прессы, женщины высшего сословия начали искать общества друг друга, у них начало формироваться понятие об общих интересах и женской идентичности. В 1859 году дворянки Вологодской губернии учредили при губернских дворянских собраниях отдельные женские собрания. Чтобы свести к минимуму имущественные различия, они требовали, чтобы участницы приходили в простой одежде. Выступая в 1860 году в губернском городе Перми, молодая учительница Екатерина Словцова-Камская подчеркивала первостепенное значение общего женского самосознания.
Нравственно развитая женщина нашего времени страдает за всякую несправедливость, нанесенную другой женщине. Чувство зависти, тщеславия, кокетства, рабское желание понравиться мужчине в ущерб своим сестрам должно быть чуждо ей… Всякое добро, которое делает женщина для своей сестры, делает для самой себя [Словцова-Камская 1881: 779–780].
В 1859 году возникло первое в России объединение, ориентированное именно на женщин, — Общество дешевых квартир. Инициативу взяли на себя три образованные дворянки. Это были Анна Философова (1837–1912), жена высокопоставленного чиновника; Надежда Стасова (1822–?), дочь придворного архитектора, крестница Александра I; и Мария Трубникова (1835–1897), дочь ссыльного декабриста Василия Ивашева, воспитанная теткой-аристократкой и ставшая женой основателя «Биржевых ведомостей». Стремление предоставить нуждающимся женщинам достойное жилье и помочь им другим образом сближало Общество с благотворительной деятельностью, которой издавна занимались женщины высших сословий. Однако оно пошло дальше. Общество основало швейную
