Они достигли внутренних пределов системы и связались с центром орбитального контроля Аркс Ангеликум, где задерганный служитель направил «Великолепное крыло» и «Посох света» в колонну дюжины других кораблей. Им назначили полетный коридор и выстроили в линию с промежутками меньше двадцати миль. Таким образом, вид на Баал перед «Великолепным крылом» закрывала корма и пламя двигателей корабля перед ними. Достигнув зоны действия притяжения Баала, строй распался и двинулся к отдельным местам стоянки, позволив наконец Эрвину, Ахемену и их братьям, собравшимся на командной палубе, разглядеть троицу миров впереди.
— Баал, — благоговейно произнес Ахемен, — родина Сангвиния.
Лица Эрвина и его первого сержанта заливал отраженный свет солнца. Луны Баала оказались настолько велики, что едва ли заслуживали этого названия. Баал-Прим выглядела бледнее сестры, с темными линиями хребтов и тусклыми пятнами пыльных морей. Выпуклость экватора пересекали огромные черные шрамы-кратеры. Среди них особо выделялись четыре — по сотне миль в поперечнике, со странными горами, торчащими в центре; всего же этих ран на теле планеты насчитывались сотни. Баал-Секундус, чуть меньше и чуть краснее, во многом походила на Баал-Прим, если не считать зеленого и желтого пятен маленьких ядовитых морей, а также ослепительного блеска соляных равнин — памяти о погибших океанах. Паутина пересохших рек, похожих на темные старческие вены, пересекала поверхность.
Вокруг трех миров не было орбитальных станций. В текущих обстоятельствах, когда все подходы загромождались кораблями, это почти благословение. Пространство вокруг Баала вмещало флотилии более двадцати орденов. Они располагались в строгом порядке, двигаясь противоположно вращающимися потоками, и миры казались обернуты витками колючей проволоки.
Некоторые из братств, базирующихся в космосе, обладали потрясающими воображение флотами, очевидно, как минимум несколько орденов прибыли сюда в полной силе. Так много потомков Сангвиния ответили на призыв, что за удачные места для стоянки разгорались споры, и капитаны отвоевывали пространство, едва сдерживая раздражение.
В особенности загромождались орбитальные подступы к Баалу-Секундус. Ордены Крови стремились оказаться как можно ближе к месту, где когда-то Сангвиний впервые расправил крылья. Именно на второй луне, десять тысяч лет назад, Сангвиний унаследовал разрушенный мир и спас его одичавшее население. Над Баалом и Баалом-Прим пространства оставалось немногим больше. Информационные импульсы от дюжины ближайших кораблей обрушивались на когитаторы «Великолепного крыла», предупреждая о ведущих к столкновению траекториях.
— Я никогда еще не видел столько кораблей космодесанта сразу, — заметил Ахемен.
— Я тоже, хотя и не рад признавать свое невежество перед таким зрелищем! — сказал Эрвин.
— Здесь, должно быть, тысячи космодесантников, — добавил Ахемен.
— Десятки тысяч, — поправил его Эрвин.
Мысль, что они оказались рядом с таким множеством братьев, похожих на них самих, обоим казалась странной и не вполне приятной.
За лунами следовал сам Баал, огромный, красный, мрачный. Пустыни укрывали его ог полюса до полюса, где скромно приютились ледяные шапки. Благодаря этим скоплениям льда Баал не страдал от полного отсутствия воды. Их не хватало для порождения ледников, холод не позволял дать начало рекам, а изолированность мешала людям легко использовать их. Легенды гласили, что Баал никогда не заселяли полностью, ибо, в отличие от райских миров его лун, здесь всегда царила пустыня. В отличие от изуродованной красоты спутников, естественные просторы планеты остались по большей части нетронутыми, и лишь кое-где в красных песках проглядывали, точно кружево, остовы мертвых городов-колоний.
Одно-единственное место на Баале демонстрировало признаки жизни, оно казалось небольшим с орбиты, но не могло не выделяться на стерильном полотне пустыни. Окруженная огнями, провозглашаемая передачами на всех частотах, высокая черная гора Аркс Ангеликум каждому космодесантнику казалась невыразимо огромной.
С орбиты Аркс Ангеликум выглядел лишь пятнышком на экваторе, но увеличенные пикт-изображения являли долю его великолепия. Черный камень превратили в грандиозное произведение искусства. Конечно, такая высота не позволяла оценить, насколько впечатляла крепость в вертикальной плоскости. Из космоса все на планете казалось плоским, точно игровая доска, но указывающие вверх дула защитных лазеров, установленные по всему главному конусу горы и его собрату, достаточно ясно говорили об угрозе. Крепость-монастырь хранила великую силу — ни один гость не мог не заметить этого, даже с орбиты.
Для космодесантников, стекающихся к планете, фортификации представляли собой наименее важную часть Аркс Ангеликум. Баал был духовной родиной для каждого астартес в этих флотах. Как бы они ни отошли от благодати праотца, а некоторые воистину отдалились, Аркс Ангеликум напоминал о реальности Сангвиния: Великий Ангел не миф, он когда-то существовал, ходил по этим пескам, сражался и умер во имя мечты Империума. Сам Саигвиний построил эту крепость и жил здесь. При виде ее ордены, почти позабывшие свое наследие, ощущали вновь вспыхнувшую любовь к Сангвинию, а те, кто по-прежнему хранил в сердцах память о повелителе, испытывали сокрушительное, почти религиозное почтение.
Отношения между сынами Сангвиния оставались близкими. Проклятие связывало их. Сотни из присутствующих уже бывали на Баале — в паломничестве или с дружескими миссиями. Тем не менее тысячи братьев не бывали здесь никогда, и на многих кораблях, под многими знаменами, суровые воины плакали, впервые увидев мир генетического отца.
При дальнейшем увеличении открывались расчищенные посадочные поля с бесконечными рядами танков Космодесанта и кипучая деятельность, растревожившая пустыню на мили вокруг крепости.
— Я видел тиранидский рой собственными глазами, — сказал Ахемен. — До сих пор и не надеялся, что мы их победим. Но мы можем, мы все-таки можем.
Эрвин и Ахемен еще долго смотрели, не желая отрываться от этого зрелища.
Резкий стрекот помех нарушил тишину. Голос вырвался из вокс-станции в секции связи — слова было не разобрать, но тон полнился гневом.
— Мой господин, нас вызывает «Клинок возмездия», — сообщил Раб Ответа.
Эрвин нахмурился:
— Капитан Асанте?
— Да, мой господин.
— Ну свяжитесь с ним. — Он указал жестом. — Главный гололит.
Огромное изображение Асанте возникло над гололитом. Его броню покрывали почетные знаки и украшения из кровавого камня. Лицо было жестким.
— Капитан Асанте, чем я обязан подобной чести? — спросил Эрвин, хотя он прекрасно догадывался об ответе.
Асанте сохранял нейтральное выражение лица.
— Капитан Эрвин, я требую вашего присутствия на борту «Клинка возмездия».
— Для каких целей? — уточнил Эрвин, хотя об этом он догадывался тоже.
— Я хотел бы, чтобы вы объяснили, почему пренебрегли моими приказами и отправились на помощь «Посоху света», а не встали в строй с остальной боевой группой.
