— мизер. — Чётко произнёс он. Виктор не перебил.
В прикупе были те же самые дама и король червей.
Питер положил карты на стол: две масти от семёрки до валета, и две черви, которые отправились в снос — «неловленый» мизер. Партия. Горелик пододвинул к себе лист бумаги с расписанной пулей и быстро подсчитал итог.
— С Вас, Виктор, 38 тысяч долларов, а с Вас, Савелий — 53. — Питер внимательно посмотрел на обоих. — Прикажете получить?
Шулеры в ступоре смотрели на лист с расчётами: очкастого колотила крупная дрожь, а главный пытался ослабить галстук, будто тот его душил.
— Ты кто? — прохрипел Савелий?
— В смысле? — удивлённо спросил Питер.
— Ты кто? — хрипло повторил шпиль. — Кто ты? Я не знаю такого игрока! Так играли только трое — Юра-строитель с Урала, Боря-еврей и его ученик. А ты кто?!
— А, в этом смысле! Я Пётр Борисович Горелик, сын, как Вы метко выразились, Бори-еврея.
— А я — его ученик! — Павловский неожиданно вышел из тени. — Что, Савелий, облажался? Мы ведь с Борисом Ефимовичем тебя предупреждали, что когда-нибудь будешь наказан за свою самоуверенность и жадность.
— И ты здесь! — не прекращал хрипеть главный. — Витя! Это подстава! Зови парней, мы их просто так отсюда не выпустим.
В ту же секунду в игровой зал с зашли трое крепких молодых людей, как-будто на машине времени переместившихся из девяностых.
— Так. Вечер перестаёт быть томным. — на удивление спокойным голосом произнёс Горелик и поискал глазами бутылку, чтобы хоть одного, да забрать с собой на тот свет. — Мне очень жаль, Маша, что я втравил Вас в эту авантюру.
— Этих двоих — под мост, а девку — на общак! — хрипло скомандовал главный.
— Только дотроньтесь до неё! — Питер попытался вскочить, но стоявший сзади Павловский надавил на его плечо, усадив обратно на стул.
— Спокойно, Петька, — нагнувшись к Питеру, прошептал учёный, — сейчас всё решится.
И Горелик почему-то ему поверил.
Меж тем бойцы не спеша подходили ближе, и тут случилось то, чего никто не мог и предположить: сначала Лазар взял за руку вставшую с кресла побледневшую Машу, аккуратно подвёл её к столу и встал между ней и бритоголовыми; потом рядом с Сэмом очутился невесть как отклеившийся от рулеточного стола Евгений; рядом с ними появился Иван, до этого мирно дремавший на диванчике поодаль.
Трое стояли полукругом так, что сзади оказались Павловский и Питер с Машей. Обойти с тыла их не могли. Трое впереди стоящих как по команде распахнули пиджаки. Бойцы остановились — они всё поняли.
— Давайте так, — заговорил Иван, — мы сейчас спокойно уйдём, а с выигрышем решим как-нибудь. Потом.
— Вы отсюда не уйдёте! — ещё громче захрипел Савелий.
— Ещё как уйдём, — ответил Иван. — Краплёная колода твоя? Твоя. Играли на одну лапу? На одну. На «исполнении» (говоривший мотнул в сторону Горелика головой) поймали его? Нет. Всё «по-чеснаку».
Шулер всем телом плюхнулся на диван, судорожно пытаясь открыть металлическую тубу с таблетками нитроглицерина.
— Плохой актёр из тебя, Савка, — гид с ухмылкой смотрел на корчащегося. — Не ломай комедию, всё равно не поверю. Не ты ли давеча говорил, что карточный долг — долг чести, а? Короче, при всём обществе говорю: мы спокойно уходим, а со своей честью разбирайся сам.
Иван махнул в сторону двери. Лазар встал напротив бойцов, Зиновьев следил за шулерами: Павловский, Горелик и Маша спокойно вышли в дверь, за ними, пятясь, остальные. В коридоре перегруппировались: гид протолкался вперёд, Евгений замыкал.
Когда до выхода в зал оставались пара метров, в коридор, как ошпаренный, влетел мужчина. Рука Ивана дёрнулась подмышку, но он узнал Фёдора, управляющего заведением.
— Всё в порядке, Ваня! Не надо оружия! — человек замахал вытянутыми руками с ладонями вперёд. — Господа! Простите за этот безобразный инцидент, пожалуйста, пройдите за свой столик, сейчас как-раз начнётся варьете.
— Я полагаю, — сверкнул очками Лазар, — что после всего произошедшего нам лучше уехать.
— Я так и подумал. — ответил Фёдор и, с поклоном, показал на выход.
— Жаль только, не довелось отведать фирменного блюда шеф-повара, — проходя мимо склонившегося, хмыкнул Павловский.
— Об этом я тоже подумал, — отчего-то радостно сообщил управляющий, разогнувшись, — и положил его в вашу машину. В дорожку, так сказать.
Фёдор дождался, пока выйдет последний из гостей, закрыл за ними двери и помчался по коридору.
В игорном зале все молчали, пытаясь осмыслить увиденное, только Савелий на диване издавал невнятные хрипы. Управляющий подошёл к шулеру, расставил ноги и упёрся руками в бока.
— Савелий! Что ты тут устроил? — менторским тоном заговорил Фёдор. — Хозяин очень расстроен твоим поведением.
— Федька! Это подстава! — шипел, задыхаясь, шулер. — Не дай им уйти!
— Ты не на тех «хвоста поднял». Юрий Томасович велел передать, — продолжил управляющий, — что у тебя есть сутки на сбор денег. Иначе сам под мостом окажешься. Охотник! Ты здесь?
— Да, Федор. — Витя отклеился от стены.
— Тебя это тоже касается. Беги бегом. Эй быки! — управляющий посмотрел на бойцов Савелия. — Заберите эту падаль, и вон отсюда.
Бритоголовые подхватили своего начальника подмышки и, толкаясь в дверном проёме, оперативно ретировались.
— Сявкой был, сявкой и сдохнет. — Фёдор обвёл взглядом присутствующих, похлопал в ладоши и развёл руками. — Господа! Что стоим? Ничего не произошло. Продолжаем играть! Всем коньяк за мой счёт.
23
Микроавтобус с заведённым двигателем стоял в прямо перед входом, двери были открыты. Вышедшие быстро погрузились в машину.
— Может, останемся? — Зиновьев задержал рукой залезающего внутрь Ивана.
— Зачем? — удивлённо спросил гид.
— Как «зачем»? — удивился в ответ Евгений. — а прикрыть?
— Не надо. Они не погонятся, — сказал Иван, — им там сейчас Федя мозги вправляет. Шуруй в машину.
Гид залез последним и захлопнул дверь. Автомобиль с визгом сорвался с места.
— Эй, водила, не дрова везёшь! — Иван плюхнулся на кресло, залез рукой подмышку и щёлкнул предохранителем. Тоже самое сделал и Евгений.
— Однако, — глядя на эти жесты сказал Павловский.
— Да-да-да, Владимир Георгиевич, — ответил гид. — страховка, знаете ли. А давайте посмотрим, что нам Федька приготовил.
Все начали осматриваться и только теперь заметили, что под одним креслом находилась плетёная корзинка с полулежащей, пересыпанной стружкой огромной бутылью самогона. Там же была и бутылка вина, одетая в сеточку из дьюти-фри. Под другими креслами в коробках позвякивали котелки и переложенные картоном стаканы. Бокал для вина тоже присутствовал.
Едущие оживились и стали распаковывать гостинцы: Павловский, на правах старшего, разливал самогон по стаканам, Евгений открыл вино, налил в бокал и протянул его Маше.
Девушка взяла поданное, и только сейчас стало заметно, что её бьёт крупная дрожь.
— Маша, что с Вами? —
