Пропустив только две машины, Джулеп выскочил на дорогу и поволок стейк за собой по асфальту. О-370 дождался просвета и прыгнул.
Теперь-то он знал, как движутся машины. Он знал, где надо пригнуться и когда остановиться. Стейк таял у него между зубов солью и жиром – позади оставался след из капелек слюны. Если он когда-нибудь вернётся на Ферму, надо будет рассказать Н-211, что еда в мире даже ещё вкуснее, чем говорится в историях.
Джулеп тем временем уже добрался до середины дороги и встал между встречными потоками рычащих машин, чтобы перехватить во рту стейк. О-370, ускоряя шаг, обогнал дикого лисёныша – даже уши закололо от гордости. Пусть Джулеп только отважится называть его после этого шавкой.
О-370 заскочил на бордюр на другой стороне дороги и отыскал Ласку в переулке. Он плюхнул перед ней кусок хряща.
БАХ!
Ласка ахнула. О-370 оглянулся и увидел, как тело Джулепа перекатывается между летящими на огромной скорости колёсами. О-370 затаил дыхание, надеясь, что это какой-то тактический ход, до которого он сам не додумался. Но Джулеп остановился, и его лапы неподвижно обмякли посреди улицы.
О-370 оцепенел от потрясения. Ласка жалобно завыла.
– Побеждает инстинкт, – сказала Дасти, выступая из облака дыма. – Как мы говорим, Ласка?
Ласка уставилась в землю и крепко стиснула зубы.
О-370 смотрел на пушистый комок посреди дороги и отчаянно хотел увидеть хоть какое-нибудь шевеление. Грудь у Джулепа не вздымалась. Усы не подёргивались. Мех колыхался волнами от пролетавших машин. О-370 заскулил.
– Идём, Ласка, – сказала Дасти. – Справимся и без вынюхивателя ядов.
Ласка взглянула на Джулепа в самый последний раз и пошла следом за лисицей. О-370 стоял и смотрел, как они исчезают в дыму. Город, казалось, сдавил его со всех сторон. Неужто за пределами Фермы жизнь всегда такая жестокая?
Какой-то скрежет заставил его обернуться. Посреди дороги остановилась машина. Из неё под гудки других машин вышла женщина и подбежала к Джулепу. Она сняла куртку, завернула в неё безвольное тело лисёныша и отнесла в машину.
Когда закрывалась дверь, О-370 – он готов в этом поклясться – заметил, как у Джулепа дрогнуло ухо.
– Ухо! – завопил О-370 в переулок. – Оно шевелится!
Ласка мгновенно подскочила к нему и уставилась на дорогу.
– Это ветер, – сказала Дасти из облака дыма. – Машины гоняют воздух.
– Но… но… – заговорил О-370, – его подобрал человек. Если он правда умер, можно ведь просто бросить.
Дасти презрительно усмехнулась:
– Люди не любят, когда трупы воняют на улицах.
Машина отъехала, и О-370 переступил с лапы на лапу, не позволяя надежде увянуть у него в сердце.
Машина повернула налево, и Ласка выпучила свои разноцветные глаза.
– Ветери, – прошептала она.
– Что за… Ветери? – спросил О-370.
– Гробница, – сказала Дасти. – Место, куда раненые звери из Города отправляются умирать.
У Ласки сдавило горло.
– Там обитают проклятия.
– Проклятий, – сказала Дасти, – не существует.
О-370 посмотрел на угол, за которым скрылась машина. Когда Ласка убеждала Дасти вызволить его из ловушки, она говорила, что у каждого лисёныша есть особый дар, который поможет им всем выжить. Ясно ведь, что Дасти не хотела связываться с О-370, если от него нет никакого проку.
