Дамы напирали, требуя отоварить их первыми. Я немного растерялась от такого напора. Спасибо Марфе. Та крепкой рукой и звонким голосом, привыкшая осаживать подвыпивших мужчин в таверне, быстро организовала живую очередь.
Меня усадили за дальний столик. Никита принёс наши короба с зельями и торговля началась. В четыре руки и две лапы мы за пару часов распродали почти все наши запасы.
Кот довольно подсчитывал выручку. А неплохо так торганули. Правда чувствую себя как выжатый лимон. Спасибо Марфе, не то нас затоптали или порвали на лоскутки.
Да, красота страшная сила! И нет ничего страшней барышни, стремящейся эту красоту заполучить. Лучше коня на скаку остановить, чем у такой барышни на пути встать.
Откопала на дне короба мешочек с востанавливающим силы отваром и попросила Марфушу нам заварить. Да и поесть наконец не мешало бы.
Кстати Наума мы застали здесь же, в таверне. Он сидел за соседним столиком и то и дело поглядывал на Марфушу.
Пока ждали свой обед, заметила, что довольный хозяин тоже подсчитывает прибыль. Он не будь дураком, не растерялся от такого наплыва местных барышен. Обязал каждую входящую заказывать что-то из представленного меню. Брать не обязательно, а вот заплатить нужно. Страждущие девы в общем то ничего и не заказывали, просто платили за вход в помещение.
А вот и наш обед прибыл. После востанавливаюшего отвара все немного повеселели и приободрились. Быстренько отобедав вернулись в комнатку.
Времени до вечера всё меньше. Нужно поспешать. Привязали все кошели с деньгами под седлом моей метлы, целее будут. Ладушка к себе никого не подпустит.
Поделили с Никитой между собой осиновые колья и сложили в свои рюкзаки. Проверили карманы на наличие маковых зёрен.
Отвернула ворот, брошь - цветок на месте. Проверила оберёг на Никитке. Всё на месте. Покрепче переплела косу, закинув на спину, чтоб не мешала. Пора выдвигаться, дел ещё не впроворот.
Позвали Наума с собой, в провожатые. Некогда нам по селу плутать. Пусть путь указывает.
До местной церквушки и кладбищу за ней добрались довольно быстро. Разыскав в церкви местного батюшку, попросили показать недавние могилы.
Таких оказалось три, не считая вчера захороненого парня, все мужские. Самой свежей, больше месяца. Могилки явно ухоженные. Батюшка побожился, все покойники отпеты и похоронены по всем правилам.
Всё не то. Чувствую, не там ищем. Нестандартная нам какая-то нечисть попалась.
Времени до вечера всё меньше. Поспешая направились в другой конец села, к реке. Вот с самого начала меня сюда что-то тянет.
Начиная от моста, где произошло одно из нападений, пошли подворам, выспрашивая что такого необычного произошло в последние дни.
Вечерело, а мы так ничего путного не узнали. Наслушавшись мы и у кого корова отелилась, аль огород травой зарос, чья жена к соседу за забор бегает, или чей мужик втихаря бражульку попивает. Всё не то. Всё впустую.
До конца села оставалось всего пару домов, дальше только мельница у реки. Предчувствие надвигающей беды всё сильнее давило на уставшую от пустой болтовни голову.
На крылечке небольшой белёной хибарки сидела худенькая бабулечка.
- Доброго вечера бабушка! -
- Доброго, доброго. -
Белёсые, выцветшие глаза старушки с любопытством посматривали на нас из под беленького платочка.
- А не случалось ли у вас здесь бабушка в последнее время странного чего? -
- Да смотря чего странным то считать. Вот, к примеру, у мельника дочка, такая красавица да разумница, а невесть от чего померла. Жить да жить бы девчёнке, семнадцать годков то всего. Всё в лес бегала, поговаривают с самым лешим водилась. Ведьмой дразнили. А вот ведь молодой померла. -
Странно. Про похороненных девиц батюшка ничего не упоминал.
- А давно ли мельникова дочка померла? -
Бабулька пожевала губами.
- Так седмицы две назад. Как раз обоз из города проходом стоял. Аккурат тогда её в лесу и нашли. Думали спит. У неё шея надкусана, да и не дышит. Мельник горевал сильно. Любимая дочка. Единственная. Жена то его родами померла. Вот он её сам и растил. -
- Спасибо вам бабушка. -
Отойдя от плетня белёной избушки, мы с котов в один голос сказали:
- Вот оно! -
- Наум, беги за подмогой, бери кого сможешь и веди к мельнице. Не забудь в карманы всем зёрен маковых насыпать. Поспешай. Солнце садиться. Боюсь не успеем. -
К мельнице подходить остереглись. Решили подмогу ждать. А вот и они.
В нашу сторону направлялась толпа деревенских мужиков с вилами и рогатинами. Велела им на рожон вперёд меня не лезть, а если чудище увидят, мак сыпать.
На мельнице тишина, ни звука. Мы вон как шумим, а никто не выглянул, не поинтересовался что тут за базар.
Наум тяжёлым кулаком постучал в дверь.
- Мельник выходи. -
Тишина.
- Выходи по хорошему. Не то мельницу подожжём. -
Мужики за нашими спинами разожгли пару факелов.
Дверь скрипнула и показалась всклоченная голова. Вскоре перед нами на крылечке стоял заросший, весь какой-то помятый, неопрятно одетый мужичёк. Местные с трудом признали в нём мельника.
- Где дочка твоя, мельник?-
Мужичёк оживился.
- Спит моя Марыся. А вы тут расшумелись. Разбудите красавицу мою. -
Солнце уже коснулось края земли. Не медля более вытащила из-за спины осиновый кол, оттолкнув с дороги мельника, побежала в дом. Кот с Никитой не отставал. За ними бежал Наум и ещё пару мужиков, посмелее.
В горнице на столе стоял украшенный полевыми цветами гроб. В гробу лежала девушка, обряженная в красивое шёлковое платье. Видимо отец баловал единственную дочку, покупал дорогие наряды. У деревенских я таких не видела.
Распущенные волосы мягкими локонами обрамляли бледное, словно фарфоровое личико. Девушка словно спала. А ведь она померла около двух недель назад. Безутешный отец не нашёл в себе силы похоронить свою любимицу. Значит, покойницу не отпевали.
Сдаётся мне, что покусана она была кем-то, из проходящего здесь обоза. Кто-то пообедал красивой деревенской девчёнкой и отправился дальше. А упокоится ей не дал родной отец.
- Вишь, и не дышит даже, а так как живая! - проговорил один из мужиков.
Покойница открыла глаза и села. Мы застыли не шевелясь. Упыриха переводила безумный взгляд с одного лица на другое. Видно не могла решить с кого начать. Мужички тоненько ойкнули и отступили на пару шагов.
Тварь вылезла из домовины, стала на четвереньки, поводя головой из стороны в сторону. Глаза её налились кровью и засветились в полумраке комнаты. На руках отросли длинные острые когти. Колени на ногах с хрустом вывернулись в обратную сторону.
