— Нет ничего важнее этого. — Он подхватил ее на руки и понес в спальню. — Я умираю от желания.
Сердце Грейс бешено колотилось. Именно таким она и хотела видеть его — сильным, властным, горячим. Но не в данный момент.
— Лукас, сначала мы должны поговорить. Это касается Стива и твоей матери, — прошептала она, когда они переступили порог спальни.
Она почувствовала, как он застыл и опустил ее на пол. Лицо его еще было охвачено страстью, но в глазах появился зловещий блеск.
— Что такое? — резко спросил он.
— Я нашла старый дневник Стива. Я привезла его с собой.
Они обменялись взглядами, в которых смешались гнев, неприятие, боль, любовь. Наконец Лукас устало провел рукой по лицу.
— Неужели ты думаешь, меня это хоть сколько-нибудь интересует?
— Лукас! — Грейс и в голову не приходило, что он может отказаться прочесть дневник. — Я показывала его Джуди, и она подтвердила, что все, что там написано, правда, — произнесла она с надеждой. — Ты должен дать хотя бы один шанс Стиву.
— Он этого не заслуживает.
— Но мы заслуживаем!
Лукас посмотрел на нее, нахмурившись.
— Что ты имеешь в виду?
Она нервно сглотнула.
— Джуди рассказала мне, что в действительности произошло тридцать два года назад. Все было не так, как тебе говорили с детства.
По его глазам она видела, что приближается буря, его лицо утратило всю теплоту. Не говоря ни слова, он резко развернулся, вошел в гостиную и, схватив кочергу, стал яростно ворошить угли в камине. Она последовала за ним и молча ждала, сидя в кресле. Она понимала, что ему нужно время, чтобы осмыслить услышанное. Наконец Лукас выпрямился.
— Где он?
— Дневник? Сейчас достану. — Грейс быстро подошла к своей сумке и вытащила блокнот. — Я сделала закладки, — мягко сказала она.
Лукас долго смотрел на протянутый ему блокнот, словно это было нечто опасное.
— Возьми, Лукас, пожалуйста. Ты должен знать правду. Это единственная возможность для нас…
Он глубоко вздохнул и взял дневник. Когда он сел, чтобы читать, Грейс пошла на кухню, подогрела и налила еще чаю, после чего вернулась в гостиную. Лукас смотрел в огонь, закрытый блокнот лежал у него на коленях.
— Ты прочел?
— Да. Что рассказала тебе Джуди?
Его тон был таким ледяным, что Грейс почувствовала, как что-то в ней умирает. Дрожа, несмотря на тепло в комнате, она опустилась в кресло. Но, когда она заговорила, голос ее звучал удивительно спокойно, несмотря на внутреннее волнение.
— Прежде чем я расскажу тебе всю историю, я хочу спросить тебя кое о чем. Ты ведь знаешь, как сильно Джуди тебя любит?
Лукас нахмурился.
— При чем здесь…
Грейс не дала ему закончить.
— Она так же любила и Луизу, Лукас. Джуди Коул посвятила свою жизнь Мартинам — твоей матери и тебе. И теперь я спрашиваю тебя: ты ценишь это?
— Грейс! Ради бога!
— Тебе трудно говорить об этом, Лукас? Я знаю, что красивые слова и сантименты не в твоем характере, но не представляю, как смогу прожить с человеком, который все свои чувства — хорошие и плохие — держит глубоко в себе.
— Разве это честно? Разве я только что не сказал тебе о своих чувствах? Я что, сделал это недостаточно красиво?
— Ты сказал прекрасно. И я верю тебе. Если бы не верила, то промолчала бы о дневнике.
— А почему ты не хотела ответить, любишь ли ты меня? Это из-за него ты сюда приехала? — Лукас бросил дневник на стол и подошел к окну. Засунув руки в карманы джинсов, он уставился невидящим взглядом на зимний пейзаж.
Грейс вздохнула. Поставив чашку, она подошла к Лукасу и обняла его. Она почувствовала, как он застыл, но не изменила позу и прислонилась щекой к его спине.
— Я приехала, чтобы повидать тебя, милый, — глухо пробормотала она. — Никогда не сомневайся в том, что ты мне очень дорог.
Он повернулся в ее объятиях и притянул ее голову к своей груди.
— Никто никогда не называл меня милым, — прошептал он. — Ты тоже очень дорога мне, Грейс. Я люблю тебя. Я влюбился в тебя в тот самый момент, как ты вышла из того проклятого вертолета.
— Правда? — пробормотала она с улыбкой.
— Да. Но это не значит, что я верю его дневнику.
Она замерла.
— Он просто выдумал все это, чтобы облегчить свою больную совесть.
Грейс выпрямилась.
— Мне жаль, что ты так воспринимаешь это.
— Расскажи, что ты узнала от Джуди.
Грейс сердито взглянула на него.
— И не собираюсь. Ты не готов это выслушать.
— Тогда я сам спрошу, — мрачно ответил Лукас.
— Как хочешь… — Внезапная усталость нахлынула на нее. — Я хотела бы прилечь, не возражаешь?
— Ты плохо себя чувствуешь? — забеспокоился Лукас.
— Просто устала. Мне нужно немного отдохнуть, вот и все.
— Ложись в спальне, — сказал он.
— Мне бы хотелось, чтобы ты подумал о том, о чем мы говорили, — мягко попросила она, прежде чем уйти.
Он не ответил, и Грейс со вздохом вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Она разделась и забралась под одеяло. Свернувшись калачиком, зевнула и прочла молитву. Она немного поспит, ей сейчас это просто необходимо.
— Грейс, как ты себя чувствуешь?
В комнате было темно, в дверях маячила высокая фигура Лукаса.
— Который час? — сонно поинтересовалась она.
— Почти шесть вечера. Я уже начал беспокоиться.
— Проспала весь день. Прости, Лукас.
— Просто ты устала, и тебе требуется отдых. — Лукас хорошо помнил, какой осунувшейся она выглядела в Миннеаполисе.
Грейс принюхалась.
— А что это так вкусно пахнет?
— Обед. Он почти готов.
— Здорово! Сейчас я оденусь и присоединюсь к тебе.
Когда десять минут спустя она вошла в кухню, у нее потекли слюнки. Приготовленные блюда нельзя было назвать изысканными, но они выглядели на редкость аппетитно. Грейс вдохнула вкусный запах запеченного в духовке мяса и тушеных овощей и благодарно улыбнулась Лукасу.
То, что они впервые сидели за столом вместе, было преисполнено глубокого значения. Она подумала: отдает ли Лукас себе отчет в том, что они еще никогда не ели вместе?
После того как они закончили обедать и Лукас налил себе кофе, а ей чай, он сказал:
— Я перечитал дневник.
У Грейс вспыхнула надежда.
