— Макс рассказал о тебе моим тестю с тещей, — сообщил он, — и они сказали, что не имеют ничего против, если я найду кого-нибудь, на ком мог бы жениться. Думаю, они даже будут в какой-то мере рады этому.
— Возможно, потому что у Макса будет мать, мрачно предположила она.
— Я не пошел бы на это. Я никогда не женился бы только ради того, чтобы у Макса была мать. Это было бы нечестно по отношению к моей избраннице. Но все — и родители, и тесть с тещей — хотят, чтобы я снова женился. Они, кажется, не в состоянии понять… — Его голос был полон горечи.
Бриджет хотелось крикнуть, что она понимает. Насколько она себя знала, она сделала бы то же самое — поклялась бы в вечной любви.
— Я не могу требовать от них невозможного. Кто сам не прошел через это, все равно не поймет.
— Но, Джош… — Она поколебалась лишь секунду, затем набрала побольше воздуха и продолжила, чувствуя, что если не скажет этого сейчас, то не скажет никогда: — Хорошо, тебе одному известны твои чувства. Ты один прошел через это, но, может, твои родители считают, что ты достаточно выстрадал. Разве ты не согласен с тем, что жизнь слишком коротка, чтобы лишать себя любви? Когда ты можешь так много дать. Я говорю не только о тебе и о себе…
Он упрямо мотнул головой — хватит с него, он не хотел ничего больше слышать, ни от нее, ни от кого бы то ни было. Ему надоело, что все вокруг объясняли, что он должен делать и что должен чувствовать. Откуда им знать его чувства? Как им объяснить это невыносимое ощущение вины при одной мысли о Молли? Если бы он женился, это чувство осталось бы с ним до конца его дней.
— Я бы никому не пожелала прожить жизнь в одиночестве.
— Почему ты решила, что я одинок? — спросил он, вскочив на ноги и роняя стул. — У меня есть сын, родители, сестры. Это ты одинока. Потому и говоришь мне все это. Ты переносишь на меня собственные чувства. — Он не хотел, чтобы его слова прозвучали жестко и бессердечно, но вышло именно так.
Она вздрогнула, словно ее ударили. Открыла было рот, собираясь что-то сказать, но передумала и, не говоря ни слова, повернулась и направилась к двери. Он смотрел, как она уходит, уже жалея, что был так резок, что не может забрать свои слова обратно. Потому что он отчасти солгал — он действительно был одинок, и после встречи с ней еще более одинок, чем когда бы то ни было.
Но это его жизнь, и ему до смерти надоело, что все кругом только и делают, что учат его жить, — друзья, родственники, а теперь вот еще и Бриджет — это было уже слишком. И все же ничто не давало ему права оскорблять ее. Он вздохнул и пошел проведать Макса.
Когда Бриджет позвонила ему на следующий день, ее голос был холоден, как зимнее утро. Она спросила, когда можно будет прислать фотографов. Руки у нее тряслись при одной мысли, что после всего происшедшего Джош решит забрать назад свое обещание; она взяла в руки ежедневник, чтобы унять дрожь. Но все обошлось. Он сказал, что Максу вполне хватит недели, чтобы поправиться. Она записала время и число трясущейся рукой, так что потом еле разобрала написанное. Собрав все свое мужество, она спросила, где сможет переночевать съемочная группа из трех человек. Он согласился предоставить им пустующую комнату в своем доме, но только на одну ночь.
Бриджет была почти в шоке от такого великодушия: Джош не послал их спать в палатках на пастбище или в гостинице в Рино, в трех часах езды. Она заверила его, что они возьмут с собой сандвичи, а обедать поедут в город. Он поблагодарил ее, она поблагодарила Джоша. Его голос был так же холоден, как ее. Ничего, кроме деловых отношений, как ей и хотелось — как и должно было быть.
Она не вернулась в постель и не нырнула под одеяло. Вспомнив правило Кейт «Когда не заладится — пройдись по магазинам», она спустилась и купила сувениры для друзей, оставшихся дома. Она словно говорила себе: я еду домой, у меня есть дом и есть друзья, и я еду к ним. Но в голове сидело как гвоздь: «Это ты одинока».
Чувствуя, как после каждой покупки у нее улучшается настроение, она купила себе серебряные сережки, белые джинсы «Wrangler» и белую рубашку в стиле Дикого Запада, а также красный шарф и решила надеть все это на вечеринку Сьюзи. Подумав еще немного, она купила шляпу и ботинки.
Когда Бриджет вышла из примерочной, чтобы взглянуть в зеркало, владелица магазина одобрительно улыбнулась ей.
— Вы выглядите прямо как Мисс Родео.
— Этого я и боялась. Переборщила, да? — сказала она, нахмурившись. Вот так всегда. Она пытается выглядеть тем, кем не является. Она не Мисс Родео и не Мисс Женщина из Города. Она снова взглянула на себя в зеркало и вскинула голову: ей нравилось, как она выглядела, действительно нравилось. Но хватит ли ей смелости выйти в этом на улицу? Прежде чем Бриджет успела передумать, она переоделась в свою одежду, положила новый наряд на прилавок и сказала продавщице, что берет это. Все это.
Однако в день вечеринки она все же пошла на компромисс: надела свои белые шорты, новую рубашку, шарф и вдела в уши серебряные серьги ручной работы. Оставив шляпу, ботинки и джинсы в комнате, она направилась по Мэйн-стрит к дому Сьюзи. Она не сомневалась, что после того разговора Джош не придет, иначе она ни за что не покинула бы свою комнату над мастерской по ремонту обуви.
Когда она пришла, двор Сьюзи был полон народу, музыки и дыма, курившегося над барбекю. Сьюзи поспешила ей навстречу.
— Выглядишь потрясающе, — сказала она, отступив на шаг и оглядывая Бриджет с головы до ног. Бриджет была несколько шокирована комплиментом, но почувствовала себя спокойнее. Это было сказано так искренне и доброжелательно, что Бриджет сразу почувствовала себя желанным гостем, одетым подобающим для барбекю образом. — Тебе недостает только шляпы и ботинок, — добавила Сьюзи.
Бриджет закусила губу, чтобы не выпалить, что они у нее есть и она непременно их когда-нибудь где-нибудь наденет.
— Проходи и познакомься со всеми, — сказала Сьюзи, беря ее за руку, чтобы представить.
Через несколько минут Бриджет была в окружении дружелюбных парней, которых Сьюзи представила как главных «шалопаев и негодников» их класса. Она рассказывала о мире рекламы, когда краем глаза увидела Джоша. Она запнулась на полуслове, но тут же взяла себя в руки. Уходить было поздно, но можно было попытаться затеряться среди гостей и избежать встречи с ним. По крайней мере можно было попробовать.
Она отвечала на вопросы главных «шалопаев и негодников», слушала их рассказы о себе, не переставая ощущать на себе враждебный взгляд Джоша. Он не простил ей вмешательства в его жизнь и ее поучений. Но и она не собиралась прощать ему их последний разговор.
Избежать Джоша не удалось: когда она направилась к накрытому столу, он пошел вслед за ней. Она затаила дыхание и решила, что не заговорит с ним, если он не заговорит первым. А он, казалось, и не собирался ничего говорить, только стоял сзади и дышал ей в затылок. Если он не заговорит с ней сейчас, она сделает что-нибудь непоправимое, например… например…
