— Я никому не собираюсь доставлять неприятностей, — проговорила она негромко, желая хоть немного рассеять его подозрения. — Вы должны мне верить.
— Верить вам! — воскликнул он. — С какой стати? Может быть, если вы скажете, почему вас так интересует Эндрю…
Дороти мгновенно ощетинилась.
— К вам это не имеет ни малейшего отношения и не должно волновать вас вообще, — заявила она, не в состоянии сдержать раздражение.
— Если это касается моего тестя, значит и меня тоже, — парировал он. — Эндрю потерял жену и дочь, которая была моей женой. Из всей семьи у него остался только я, и черта с два я позволю кому-нибудь причинить ему зло.
Дороти страстно захотелось сказать ему, что он не единственный, кто остался у Эндрю из родных, но она сдержалась. Ее восхищала преданность Алана своему тестю, и это несомненно являлось лучшим подтверждением того, как сильно он любил жену.
— Если вам от этого станет легче, — сказала она, — то я признаюсь — вы правы, у меня действительно есть еще одна причина находиться здесь. Но больше я ничего пока сказать не могу. Вам придется…
— Верить вам на слово, — закончил он за нее и скептически усмехнулся.
— Да, — ответила Дороти, смело встречая его взгляд.
Они несколько секунд смотрели в глаза друг другу. Внезапно молчание нарушило шуршание автомобильных шин по гравиевой дорожке. Они одновременно повернулись и увидели, как из-за угла выворачивает пикап. Он затормозил рядом с ними, и Дороти прочитала надпись на дверце: «Дэниэл Гудбоди. Ветеринарная служба. Спрингфилд. Орегон».
Алан обернулся к Дороти.
— Мы договорим позже, — обронил он и направился к темноволосому коренастому мужчине, выбиравшемуся из автомобиля.
10
Алан взбежал по лестнице на веранду и через прихожую прошел в свою спальню. Уже почти семь часов, вот-вот начнут собираться гости. Он опаздывал — только что вернулся из города, где встречался с другом своего тестя, Роджером Дювалем. Алан довольно улыбнулся — ранчо Синяя Звезда приобрело нового клиента. На следующей неделе сюда прибудут две чистокровных трехлетки, чтобы обосноваться на новом месте.
Алан запер дверь спальни, быстро снял джинсы, стянул через голову рубашку, бросил ее на кровать и через минуту уже стоял под горячим душем, перебирая в памяти впечатления этого насыщенного событиями и в целом удачного дня.
Можно было сказать, что он удовлетворен сегодняшним днем. Когда Алан наблюдал утром, как Дороти проводит Алмаза через злосчастные стартовые ворота, его сердце пело от радости. Какую титаническую работу проделала эта девушка!
Его мысли задержались на Дороти, и он отчетливо вспомнил их довольно темпераментную перепалку, состоявшуюся перед появлением Дэна. Когда Дороти заговорила о доверии, он едва не уступил ей. И все же маленькая победа была одержана — она призналась, что существует еще одна причина, заставившая ее приехать в Орегон. Но ее твердый отказ назвать эту причину в который раз привел его в неистовство.
Самое удивительное, однако, было то, что ему страстно захотелось сказать «хорошо» в ответ на ее просьбу верить ей.
Дэн прибыл очень вовремя. Сознательно Алан не намерен был верить Дороти или какой-нибудь другой женщине… и не испытывал такого желания. Когда-то он верил Этель, всецело и безоговорочно. Разве не на доверии строится брак? Но для его молодой жены обеты, произнесенные в день свадьбы, не значили ровным счетом ничего.
Алан отогнал прочь тяжелые мрачные мысли. Чтобы приглушить боль, он пустил струю холодной воды себе на голову и на плечи. Потом хорошенько растерся полотенцем и вышел из душа. Он не станет больше думать об Этель и ее предательстве, только не сегодня.
Дороти вежливо улыбнулась очередной супружеской паре, которой представила ее Соня, после чего извинилась и удалилась в тихий уголок гостиной. Она никогда не считала себя созданной для светских раутов.
Днем она проговорилась Соне, что не захватила с собой ничего подходящего из одежды для такого случая, и та настояла, чтобы отвезти Дороти в город, в один из своих излюбленных магазинов женской моды. Дороти не стала признаваться в том, что вообще не носит платья, и благодарно приняла все советы и рекомендации Сони.
Она с первого взгляда влюбилась в льняное платье спортивного покроя золотисто-желтого цвета. Соня считала, что его простой классический стиль подчеркивает стройную фигурку Дороти, а цвет выгодно оттеняет ее волосы. Потом Соня прокатила ее по Спрингфилду, и Дороти неоднократно ловила себя на мысли, что даже с матерью не чувствовала себя так легко и непринужденно.
Когда Соня завела разговор об Алане, Дороти сперва испытала желание сменить тему, но вместо того принялась жадно впитывать каждую мельчайшую подробность.
Соня поделилась с ней своими сомнениями в том, что Алан женится снова. Прошло уже два года после гибели Этель, сказала она, а он ни разу не взглянул на другую женщину. Дороти с грустью подумала, что он, видимо, навсегда останется верен памяти покойной жены. Но тут вспомнила об их поцелуях и о том, что она видела в его глазах… Ни разу не взглянул на другую женщину?..
Дороти заставила себя вернуться мыслями к вечеринке и, рассеянно вращая в пальцах бокал с вином, оглядела небольшое общество в поисках отца. Она видела, как он приехал некоторое время назад, а сейчас стоял в дальнем конце комнаты, беседуя с какими-то мужчинами.
Дороти собиралась улучить момент и поговорить с ним во что бы то ни стало. Можно будет расспросить о его увлечении атрибутикой первых переселенцев, рассказать о своем интересе к этому предмету — в расчете получить приглашение взглянуть на коллекцию, и уж тогда спросить его прямо — помнит ли он ее мать.
Ее взгляд привлекло какое-то движение, девушка повернула голову и увидела стоявшего в проходе Алана. Сердце Дороти дрогнуло, стоило ей заметить его все еще влажные после душа волосы, мерцавшие как расплавленное золото. Он выглядел невообразимо элегантным в черных брюках и paisley жилетке, надетой поверх белой рубашки с расстегнутым воротом. Его взгляд скользнул по комнате, и на мгновение их глаза встретились.
По спине Дороти пробежал озноб, она увидела, как его губы изогнулись в усмешке. Неужели он как-то почувствовал ее реакцию?
— Ну, Дороти, как вам живется на ранчо?
Девушка задержала дыхание и, вырвавшись из-под власти гипнотизирующего взгляда Алана, повернулась к Эндрю Гибсону.
— Мне здесь все очень нравится, — ответила она вежливо.
— Норман рассказывал, что вы сотворили с Алмазом настоящее чудо, — продолжал Эндрю.
Дороти улыбнулась, желая в душе, чтобы все, находящиеся в комнате, куда-нибудь дружно вышли и оставили ее наедине с отцом. Ей столько всего хотелось сказать ему и о многом расспросить…
— Завтра на скачках станет ясно, так это или нет, — ответила она.
